Человек в информационном пространстве: культурный модус личности

Человек нашего времени, а тем более XXI века — существо, чьи коренные жизненные потребности и интересы простираются в совершенно новом измерении, тщательное изучение которого вышло на повестку дня в самое последнее время — это информационное пространство

К этому новому феномену, складывающемуся как составляющая результирующая в итоге разнонаправленных действий Средств Массовой информации, каналов аудио- и видеопродукции, книжного рынка, художественных школ и направлений, а также совокупных действий различных образовательных и просветительных систем, в последние годы все более пристально обращается внимание исследователей разных научных дисциплин, школ и направлений. Изучаются различные аспекты формирования и жизнедеятельности информационного пространства, его структура, роль различных источников, их конкурентные и взаимоусиливающие отношения, рассматривается эффективность тех или иных каналов формирования информационных потоков, их влияния на общество.

Однако в этом новом феномене есть и еще один важнейший аспект, также достойный самого пристального и скрупулезного рассмотрения. Эта сторона в рефлексии о бытии информационного пространства связана с тем, что в нем пребывает не только все общество в целом, не только его субкультуры, но и в первую очередь — конкретный, отдельно взятый человек, человеческая личность с ее индивидуальными данными, возможностями и установками.

Эффективность жизнедеятельности информационного пространства, как и всего в целом культурного пространства, связана не только со структурой и содержанием информационных каналов, но и с тем, кто, зачем, и как именно входит в это пространство, как существует в нем.

Этот круг проблем, рассматривающих культурно-психологические аспекты жизнедеятельности информационного пространства, изучает то новое научное направление, которое я пытаюсь кратко представить здесь, а именно — психология культуры.

Психология культуры — наука, родившаяся в ходе развития современного гуманитарного знания и возникшая на стыке нескольких дисциплин. Она аккумулировала в себе предпосылки, вызревшие в недрах более чем векового развития европейского, русского и американского искусствознания, культурологии, социальной психологии, теории информации, социологии, социальной психологии, науковедения, педагогики и собственно психологии. Эта новая область знаний занята исследованием психологических параметров личности, их формирования и изменения в зависимости от культурных ориентации и предпочтений человека, от его культурной позиции. Психология культуры специализируется на рассмотрении конкретных механизмов развития и воплощения культуры и информации в ее реальном носителе, ее реально действующем лице — отдельном человеке.

Погружаясь в рефлексию о культурно-психологических параметрах человеческой личности, мы, вслед за целым рядом исследователей и мыслителей, в том числе НА. Бердяевым, исходим из того, что сосуществуют два раздельных, во многом не совпадающих импульса, две человеческие воли — воля к жизни и воля к культуре. Мы пошли по пути развития этой мысли, стараясь проследить и выявить то, как эти две разнонаправленные воли сосуществуют и проявляют себя во внутренней структуре отдельной личности, ее взаимоотношениях с тем культурным полем, тем информационным пространством, в котором она оказывается в силу обстоятельств.

Категория, с которой мы работаем, — это культурный модус личности. Под ним следует понимать индивидуальный тип пребывания человека в культуре, модель поведения в ней, способы соотношения, интенсивность или слабость культурных реакций, типичный, коренной для данного человека образ взаимодействия с культурой. Культурный модус личности на деле проявляет меру активности человека во взаимодействии с культурой и информацией, формы взаимосвязи воли к жизни и воли к культуре в структуре данной личности. Культурный модус личности в широком смысле означает внутреннюю позицию, занимаемую тем или иным человеком по отношению к культуре как в ее высших, символических, интеллектуально-духовных формах, так и ко всему простору информационного пространства в целом. Понятно, что без учета и исследования культурного модуса личности, присущего человеку данного времени и данной субкультуры, невозможна полнота исследования информационного пространства, потому что именно мера вовлеченности в информационно-культурный процесс, мера личной активности в нем человека играют существенную роль в жизнедеятельности и эффективности информационной деятельности СМИ и других информационных каналов.

Суммируя все разнообразие выявленных и описанных нами культурных позиций, типов, оттенков культурных реакций, ориентации и выборов, мне показалось целесообразным свести их в единую общую канву, общую схему, которая, конечно, упрощает и уплощает эту богатую и объемную картину, зато представляет исследуемые явления в звеньях общей логики, в сопоставимых величинах Эта канва включает в себя четыре степени-ступени, располагающие типы культурного модуса личности в порядке изменения качества и возрастания активности взаимодействия с культурой:

1. Пассивный модус (пассивная культурная позиция);
2. Потребительски-развлекательный (потребительская позиция);
3. Активно-воспринимающий (активная культурная позиция);
4. Креативный модус (творчески-перерабатывающая культурная позиция).

Попробуем чуть подробнее обрисовать каждый из четырех модусов, и сделаем это с соблюдением специфического ракурса, предлагаемого именно психологией культуры. Конкретнее — нас будет волновать связь культурных ориентации и устремлений человека с его психологическими данными, взаимное влияние культурной позиции человека с его психологическими данными, взаимное влияние культурной позиции человека и его психологического склада и облика. Чтобы реализовать это представление о сращении, взаимопроникновении культурных и психических параметров человека, нам придется воспользоваться еще одним новым понятием, закрепляющим феномен этой связи, — культурно-психологический тип личности.

Ведь на деле, в практике реальной жизни, культурный модус личности реализуется как конфетные психологические жесты и качества человека, его культурно-психологический тип. Культурный модус личности, культурная позиция человека затрагивает самые глубинные, интимные слои и ориентации человека, пронизывает, проницает его собой, тем самым организуя и направляя его душевную и интеллектуальную жизнь. Культурный модус личности прорастает сквозь личностные ростовые усилия человека, определяет их силу, направленность, знак.

С возрастом это становится особенно явственно и ощутимо, культурная позиция человека все глубже пропитывает все этажи его личности, все полнее определяет его психологический облик. Именно поэтому в контексте данного разговора уместно говорить о порождаемых той или иной культурной позицией культурно-психологических типах Люди конкретного культурно-психологического типа воплощают и на практике реализуют потенциал того или иного культурного модуса.

Первый культурный модус создается пассивной культурной позицией. Эта позиция может быть охарактеризована как разной степени интенсивности культурная герметичность и даже нигилизм, закрытость индивидуальной жизни, отстраненность и недоверие ко всем формам информации, имеющим удаленный из сферы личной достижимости источник. Человек такого склада отталкивает информацию, скептически и даже воинственно недоверчив. К самым крайним проявлениям этой позиции относятся формы культурной агрессии, раздражение, которое испытывает человек такого типа при соприкосновении с новой информацией или культурной ценностью, вырастает в импульс к уничтожению травмирующего источника. В бытовом поведении для людей такого типа в целом свойствен высокий уровень эгоизма, агрессивность, раздражительность, резкость и краткосрочность реакций при заторможенности мыслительной и эмоциональной сферы. В культурный пассивный модус, таким образом, входят: пассивно-безразличный психологический тип, пассивно-оборонительный, пассивно-агрессивный.

В современном обществе самая распространенная культурная позиция — потребительски-развлекательная. Психология культурного потребительства уже давно находится в поле зрения культурологии, социологии, социальной психологии. Начиная с Хосе Ортега-и-Гассета, психологическая гамма этой культурной позиции, как наиболее массовая и очевидная, чаще всего становится объектом описания и изучения, и можно смело утверждать, что из всей совокупности культурно-психологических явлений именно культурно-развлекательная позиция получила наибольшую долю внимания и понимания.

Однако среди многочисленных проявлений этой позиции существует одно весьма неоднозначное и существенное для нашей культурной жизни новообразование, которое заслуживает быть отдельно замеченным и описанным.

Некоторое время тому назад я описала эту очень своеобразную культурную позицию, некую культурную мутацию, возникшую в недрах информационного общества, и назвала ее информоманией. Человек, несущий в себе черты этого типа культурного поведения, получил название информомана. Феномен этот мог родиться и развиться только в условиях насыщенного информационного пространства, и думается, что дальнейшая информатизация общества будет сопровождаться как количественным ростом информоманов, так и качественным усилением этой инфекции — информомании. Информомания есть как бы своего рода «побочная продукция» развития информационных систем и распространения информационного пространства. Ибо информоман — это человек, для которого информация вышла из берегов своих естественных функций — знаний, ориентиров, ценностей — а сама превратилась в первореальность, стала своего рода самоцелью его беспокойного существования. Информомания — это ложная, пустая культурная активность. Для него процесс — все, цель — ничто. У человека, выросшего и сложившегося в условиях концентрированного информационного поля, возникает привыкание к постоянному пребыванию в плотном информационном потоке. Это — наш телезритель, который с утра и до вечера смотрит все, что ему мелькает с голубого экрана, причем потом он не может не только пересказать содержание передач, но и даже вспомнить, какую именно смотрел, как она, в сущности, называлась. Информомания — род современного увлечения, тяга к безграничному собиранию и потреблению информации, упоение ею, как своего рода отвлекающим и развлекающим душу наркотиком. Здесь мы встречаемся с парадоксом: если у пассивного культурного модуса полностью отсутствует тяга к культуре, вытесненная тягой к жизни, и именно поэтому его жизнь столь примитивна, то у информомана тяга к жизни замещена тягой к информации и именно поэтому у него может просто не оказаться собственной жизни! Она целиком потеснена, замещена и вытеснена волнами информационных потоков. Так обе крайности приводят к схожему уродству жизненных форм.

Слово информомания родилось из слияния двух корней: информ и мания. Информоман — порождение и раб информационного потока. Его ненасытная жажда информации объясняется внутренней природой сознания современного человека — мозаичностью.

Это сознание не имеет структуры, внутренней логики, стержня — следовательно, не может быть завершено, выстроено, а потому не приносит ожидаемого нами от познания чувства интеллектуального прояснения, катарсиса. Природа информомании внешне подвижна, а внутренне, по сути, глубоко инертна. Обрывки знаний изо всех источников, словно град, сыплющихся в сознание человека, произвольно располагаются в нем. Человеку неуютно в культуре, его картина мира зыбкая, обрывочная, сложенная кое-как, наскоро, произвольно, из того, что в данный момент подвернулось под руку, — точнее, высыпалось из очередного СМИ, — и он стремится как-то компенсировать эту шаткость своего построения, ежеминутно укрепляя его новыми фактами-фактиками, а по сути, все время отвлекая себя от картины своего неудачного временного построения. С такой рассыпающейся на части, несбалансированной картиной мира человеку трудно действовать и мыслить.

Сегодня со всем мужеством нужно признать, информомания — особая социокультурная болезнь нашего времени, которая прогрессирует. Инфекция ее токсична, прилипчива. Информомании в разной степени и с разной силой подвержены разные группы населения, независимо от возраста. Первые признаки информационной болезни могут появляться уже в самом раннем детстве, достигая полной клиники в старческом периоде. Сажая малыша перед телевизором, чтобы не приставал, мать должна дать себе отчет: она сделала первый шаг, чтобы вырастить в своем доме информомана. Нынешние юные поколения, выросшие на телевизоре, — это поколения потенциальных теленаркоманов, информоманов.

Детство, подростковый возраст и старость — наиболее уязвимые для информомании жизненные периоды.

Человек с инфозависимой психикой имеет ряд особенностей. Он мечется в хаосе случайных ассоциаций, пытаясь плотностью фактов компенсировать отсутствие интенсивных содержательных связей между ними. Он — мученик бессистемности. Постепенно у него атрофируется собственный познавательный навык, он утрачивает чувство живой жизни и интерес к ней: он воспринимает лишь то, что ему дают через СМИ, лишь это становится для него реальностью, это человек без жизни. На этот случай есть такой анекдот: женщина просит, чтобы ее показали по телевизору. — «Зачем? — изумляется оператор. — Я хочу, чтобы мой муж, наконец, на меня посмотрел».

Человек-зритель, человек-придаток! Он еще и ничего не умеет делать, он не способен не только активно выстроить свою жизнь, но и просто обслужить себя — ведь он всегда, днем и ночью, занят. Картина психической жизни информомана сложна и неоднозначна: такие люди, как правило, мелочны, мнительны, возбудимы, амбициозны. Информомания приводит к психологическим изменениям: информомана мучает неудовлетворенное тщеславие, любопытство превращается в навязчивое, мучительное тяготение, его преследует тревожность, он тоскует по авторитетам, в его психологии содержится вызов, такой человек становится либо общителен до болтливости, либо молчалив до одичания — но и в том, и в другом случае он глубоко, трагически внутренне одинок. Состояние инфозависимости делает человека тревожным и агрессивным, разъедает целостность его психологии.

Чрезмерность потребления информации простирается в двух направлениях: 1 — неумеренные, несоразмерные информационные объемы и 2 — неумеренная динамика, скорость поступления информации, при которой она не может быть усвоена и переработана, т.е. информоманию характеризует подавляющая психику масса информации и угнетающая скорость.

Занимаясь ряд лет проблемой информомании, я пришла к выводу о неоднородности этого культурно-психологического феномена.

Внутри него различаются несколько выраженных подгрупп или подтипов:

1. Информоман для престижа (на первый план выходит потребление информации как товара, имеющего такие качества, как свежесть, престижность, острота, редкость, доступность или табуированность. Информация людьми этого типа используется для повышения социального статуса и личной значимости).

2. Информоман по страсти (поглощение информации как эмоциональная компенсация, как страсть и вид хобби).

3. Информоман по пассивности (маскировка социальной слабости и бездеятельности обильными информационными накоплениями).

Истинный пласт, фундамент существования культуры любого времени составляют люди с активной и деятельной культурной позицией. Именно в такой культурной позиции мы видим примеры уравновешенного, осмысленного баланса деятельности узнавания, запоминания, хранения и передачи информации, ее личностного усвоения и переработки. Эту живую среду деятельности общества составляет целый спектр различных видов культурной активности.

Какие же культурно-психологические реакции и типы просматриваются в этом ценностно-поведенческом диапазоне? Заметен активно-приспособительный тип. Такие люди равновесно существуют в информационном пространстве, воспринимая его как смысловое поле, дающее актуальные знания, ценности и координаты поведения. Они внимательно относятся к новациям культуры, принимают их не только к сведению, но и руководствуются ими в своей житейской практике и профессиональной деятельности. Вместе с тем они сохраняют баланс новых знаний и идей и старых, устойчивых ориентиров, приобретенных ими на более ранних этапах их контактов с культурой. Хранение и обновление картины информационного поля у них взаимосвязаны.

Рядом с активно-приспособительным типом уместно рассмотреть людей активно-охранительного типа. Их культурные пристрастия и ориентации носят преимущественно консервативный характер. Нередко люди этого типа реализуют свою культурную активность в служении устойчивой ценности прошлого. Таковы многочисленные поклонники выдающихся поэтов, художников, артистов или мыслителей прошлого. Охранительно-консервативная позиция этих людей подчас сопряжена с известной ограниченностью их вкусов и суждений, отрицательным отношением априорно к подавляющему большинству современных культурных явлений. Таких людей в свое время увидел еще А.И. Герцен, метко назвав их «сидельцами за прилавками просвещения». Будучи рьяными приверженцами устоявшихся высоких авторитетов прошлого, они оказываются тормозящей силой для развития нового, хотя без их труда сохранения, утверждения и передачи прошлых культурных ценностей современный культурно-информационный процесс также был бы однобок или беспочвен.

В своеобразных полемических отношениях с охранительно-консервативным типом оказываются люди другой выраженно однобокой культурной активности. Это чаще всего представители молодых поколений, чьи интересы преимущественно направлены на остросовременные, сиюминутные культурно-информационные события. Они и слышать ничего не хотят о культуре прошлого, разом считая ее устаревшей и отмершей. Такая актуально-обновительная позиция приводит к разным степеням преклонения перед нынешними творцами культуры, подчас при полном отсутствии критического анализа.

Так возникают известные всем «фанаты». Культурный фанатизм, как своего рода сектантство, доведен до образа жизни, мировоззрения и миропонимания — вот что отличает наиболее ярых и последовательных представителей этой культурно-психологической активности. Спорщики и бойцы, энтузиасты и подвижники, они, однако, узки и герметичны в сфере избранного культурного предпочтения или авторитета. Индивидуальность поглощена тенденцией. Для них избранное для поклонения культурное явление или личность творца становится своего рода жизненным стержнем, кредо, почти религией, верой, в которой нельзя усомниться. «Поклонничество» способно иногда дойти до выраженных экстатических проявлений, которые сродни язычеству. Соотношение воли к жизни и воли к культуре сдвинуто с равновесного положения в сторону преувеличенного превознесения последней — причем не в полном, а в урезанном виде.

В соседстве с поклонниками-фанатами гораздо спокойнее, уравновешеннее и респектабельнее смотрится плеяда людей с узкой, но вполне земной направленностью — это люди со специализированной культурной активностью. Как правило, их место в жизни достаточно твердо и определенно, чтобы они предавались неуемному буйству ло поводу культурных ценностей прошлого или настоящего. Их культурная активность реализуется в строго избранном информационном коридоре — ограниченном, как правило, профессионально-деловым интересом или каким-либо прилегающим к нему пристрастием или увлечением. Из всего массива информационного потока они выбирают преимущественно то, что соответствует тематике их интересов, профессии или увлечения.

Разговор об активной культурной позиции не может быть состоятелен без рассмотрения такого культурно-психологического явления, как когнитив — от «знание», познание. Именно когнитиву следует отвести место ключевого, наиболее значимого среди всех культурно-активных типов. Когнитив — человек мыслящий, духовно мобилизованный, нацеленный на усвоение и приобретение знаний, для него познание становится весомой жизненной страстью. Это тип саморазвивающегося человека. Читатель, собеседник — исследователь и испытатель культуры, пропагандист ее. Исследовательское начало в людях этого типа выражено особенно сильно. Им присуще особое творческое беспокойство ума, потребность в совершенствовании своей картины мира, в расширении знаний и углублении мышления.

Суммируя это краткое описание типов активного модуса, подчеркну — человека с активной культурной позицией отличает высокая степень внутренней заинтересованности в явлениях культуры, интенсивность личностного контакта с нею. Люди этого склада не просто пребывают в информационном пространстве, не просто собирают или накапливают информацию — но активно усваивают ее, претворяя в реальности своего внутреннего мира, внутренней жизни, превращая в способы поведения и структуру характера. Такие люди строят свою жизнь, опираясь на культуру, они способны изменяться под влиянием культуры.

Четвертый культурный модус — без сомнения, модус плодотворного взаимодействия с ней, креативный (от корня «крее» — творить). Изучение и описание людей творческого склада давно и успешно ведется науками разного типа, от конкретной критико-биогра-фической работы до обширных психологических исследований и обобщений. Здесь хотелось бы расставить некоторые акценты с точки зрения обсуждаемой проблемы. Креатив — сам изменяет культуру, преобразует ее, обеспечивает ее развитие и трансформацию, а значит, по-своему состязается с нею.

Это и сотрудничество, и познание, и диалог, и — борьба! Вот это отношение борьбы, противоборства, соревнования творца с наличным состоянием культуры окрашивает креативную позицию в острые, подчас и драматические тона. Состязание творца с культурой, сложные отношения с традицией ставят его в драматическое положение по отношению к наличному информационному пространству.

Плодотворно сравнение креатива с когнитивом. Это два фундаментальных типа в жизнедеятельности культуры, но их отношения с ней разные. Когнитив познает мир средствами культуры — креатив преображает ее; для одного культура — цель, для другого — и цель, и материал. Когнитив достраивает мир — креатив переворачивает его. При этом в своем непосредственном действии они могут пользоваться одними и теми же элементами культуры, различается лишь образ использования. Для когнитива культурный элемент является непреходящей ценностью, он использует его как неизменяемое целое, дело когнитива — сохранить и передать. Дело креатива — пересмотреть и переделать. Он может разрушить элемент культуры, чтобы трансформировать культурную ситуацию или наличное смысловое поле. Когнитив просветляет и познает мир средствами культуры — креатив делает как мир, так и культуру материалом для строительства новой культуры. Когнитив популяризирует известные знания и достижения — креатив предлагает новые версии жизни.

Разные способы жить, разные позиции в культуре — разные культурно-психологические типы.

На деле, в своей психологической практике, мы чаще встречаем, конечно, не «чистые» культурно-психологические типы, а их оттенки, модификации, а еще чаще — сращения и наложения. Во встреченных людях мы можем одновременно распознать черты и элементы разных культурных модусов. Нередки случаи совмещения модусов — когда по отношению к одному явлению или области культуры человек представляет одну позицию, а по отношению к другой его смело можно отнести к иному типу. В разных направлениях одна и та же личность выражает себя по-разному. Это естественно. Я описываю «чистые» типы для удобства обозначения и исследования.

Жизнь данного общества, его культурно-информационные процессы во многом зависят от того, как на самом деле складываются соотношения между разными культурными модусами, в каких пропорциях в нем представлены «пассив», «потребитель-информоман», когнитив и креатив. Воспитывая в человеке те или иные черты, мы тем самым косвенно влияем на то, как будут проходить культурно-информационные процессы в обществе.

Постепенно становится ясно и другое: по мере становления и развития информационного пространства происходят перемены в психологии людей, их культурные модусы трансформируются. Так, становится меньше людей с выраженным пассивно-нигилистическим отношением, зато на место пассива все интенсивнее приходит потребитель. Подвижны соотношения между когнитивом и креативом: начав в роли первого, люди нередко переходят во второе качество, однако, бывают и ситуации обратного перехода — бывшие творцы культуры могут стать охранителями культурных фактов, перейти в стадию фетишистов прошлого.

Работа с такими понятиями, как культурный модус личности и культурно-психологический тип человека, уводит нас от линейного восприятия тех процессов, которые разворачиваются в области формирования культурно-информационного пространства, добавляют важнейшее измерение в исследовании этого феномена.

Думается, что в научной рефлексии об информационных системах XXI века эти новые категории займут свое место в ряду других, рабочих содержательных понятий.

Текст: М.Л.Князева

Источник: www.sovmedia.ru; Источник: Материалы Международной научно-практической конференции «Анализ систем на пороге XXI века: теория и практика» в 4-х томах. Том 2. / Сост. Т.Е. Сафонова — М.: «ИНТЕЛЛЕКТ» — 1996.