Мануэль Кастельс: «Мы хотим создать пул знаний»

Переосмысление журналистики в Сетевую Цифровую Эпоху

Василий Гатов: Решил перевести одну из важных статей Мануэля Кастельса и его соратников, которая фиксирует тенденции в развитии журналистики. Это почти дословный перевод – в некоторых местах я решил вставить в скобках свои пояснения, т.к. стиль Кастельса не так прост, как хотелось бы и он зачастую “прыгает” через некоторые необходимые понятия в тексте, оставляя некоторые сомнения в том, что именно имеется в виду. Так что замечания и слова в скобках – это мое мнение, а не текст авторов.

Ускоряющиеся перемены в современном обществе, обусловленные развитием технологий, подвергают журналистику трансформации во всех возможных направлениях – производства, распространения и использования продуктов труда журналиста. Мы наблюдаем появление новых инструментов и практик, мы ощущаем феномен который одновременно раскрывает веер новых способов создания информационных сообщений и нового определения места профессиональной журналистики в этой новой системе медиа. Все эти перемены распространяют в журналистской среде страх перед вредными последствиями новых трендов, прежде всего, в отношении качества журналистики и выживания профессии как таковой; между тем мы уверены, что происходящее развитие может, на самом деле, мостить путь к лучшей журналистике и более независимым журналистам. Эта статья как раз и посвящена обсуждению того, как и почему это будет происходить.

В цифровом окружении – где теперь работают журналисты – новые факты возникают ежедневно, если не ежеминутно; аудитория постоянно реагирует и эта реакция интегрируется в медиа-коммуникацию; все больше голосов общества становятся слышимыми; все большее количество вариантов освещения тех или иных событий становится доступным публике; все большее количество историй (и за все большее время) становится доступным, в цифровых архивах, которые допускают и поиск; все большее количество людей у власти попадает под наблюдение и контроль СМИ; все большее количество людей вовлекается в перемены мирового масштаба через такие простые акты, как фотография или видео ключевых моментов, через комментарии к блогам или через перепост историй, которые для них интересны или важны.

Эта динамичная картинка непрерывного и разнообразного «свидетельства» и документирования реальности не очень похожа на кризис журналистики, скорее, наоборот – на взрывное развитие. Наоборот, представляется, что профессия журналиста сегодня живее, чем была когда бы то ни было, с увеличивающимся разнообразием форм и контента, меняющегося с невероятной скоростью.

Если мы, как журналисты, работаем в бизнес сбора информации, ее интерпретации, распространения – мы безусловно имеем больше возможностей заниматься этим, чем имели раньше. Мы получаем существенно больше помощи в своей работе, в том числе и бесплатной, уж точно больше, чем могли бы вообразить еще недавно. В этом нестабильном и полном рисков мире общественный спрос на информацию, анализ и интерпретацию кажется, находится на наивысшем из известных нам уровней.

Так почему же журналистика должна быть в кризисе?

Кризис в журналистике представляется преимущественно кризисом традиционных бизнес-моделей для печатных СМИ и вещательных организаций (Garcia de Madariaga, 2008; Grueskin, Seave, Graves, 2011; McChesney & Nichols, 2010; Meyer, 2006). С тех пор, как потребители могут выбирать какую информацию и из каких источников они хотят получать, при том, что часть этих источников – бесплатные – они существенно реже автоматически воспроизводят привычки в медиа-потреблении, реже обращаются с газетам и традиционному ТВ, и чаще – к онлайн-новостям, спутниковому и кабельному ТВ, радио и к своим смартфонам (доклады Pew Research Center «The State of the News Media» фиксируют эту тенденцию задолго до 2012 года).

Готовность платить за информацию продолжает уменьшаться, и реклама сопровождает движение зрителей, читателей и слушателей в интернет (Gluck & Roca, 2008). Более того, ранее бесконечно широкая аудитория традиционных СМИ фрагментируется, и этот процесс заставляет медиа-компании специально подгонять контент под нишевые аудитории (Kaye & Quinn, 2010). Именно на основании этих тенденции становятся все менее работоспособными бизнес-модели, основанные на продаже рекламного инвентаря для газет и вещательного ТВ (Arsenault & Castells, 2008). Перед лицом изменяющегося медиа-потребления, медиа-компании вынуждены заниматься инновациями для сохранения прибыльности, и некоторые проваливаются, потому что как раз не пробуют заниматься своим развитием (Mersey, 2010). Все это позволяет констатировать кризис медиа-индустрии, но он не обязательно равен кризису журналистики.

Между тем, многие журналисты физически ощущают, что их профессия находится в кризисе. Почем это происходит? Увеличилась конкуренция – и в попытках вернуть ранее твердые позиции, профессионалы потеряли еще большую долю рынка. Большинство владельцев СМИ потребовали от своих редакций работать больше, производить больше – за меньшие деньги. Рабочие условия для многих журналистов ухудшились, а рабочая нагрузка возросла. Мультимедийный репортаж и частичное участие в издательских рутинных операциях стали нормой без каких-либо существенных инвестиций в подготовку или новых сотрудников. Скорее, наоборот, большинство новостных организаций сократили штат, потребовав от оставшихся сотрудников умножить свои усилия, удовлетворяя 24-часовой спрос на новости и распространить работу на множество платформ. Хотя количество людей, выполняющих функции журналистов, сегодня находится на историческом максимуме, но весь прирост численности профессионалов происходит не за счет традиционных газетных редакций или журналистов, работающих на телекомпании; вместо привычных позиций в ньюсрумах, журналисты работают как фрилансеры, как авторы веб-сайтов, в некоммерческих организациях, или как практики PR (American Census Bureau, 2009; American Society of Newspaper Editors, 2010; Mandel, 2010). Более того, развитие смартфонов и невероятный рост использования мобильных устройств, оснащенных камерами, подтолкнул развитие гражданской журналистики к новым уровням и существенно увеличил долю бесплатных источников в процессе сбора новостей.

Хотя названные события представляют собой серьезные вызовы профессиональной журналистике, наш анализ будет разделять проблемы кризиса прибыльности медиа-компаний и проблемы кризиса журналистики как таковой. Нас гораздо меньше волнует выживание традиционных бизнес-моделей, оплачивающих журналистику в редакциях, чем продолжающееся и расширяющееся присутствие журналистики как инструмента выражения общественных интересов.

Во всем мире, журналистика финансируется и поддерживается с помощью нескольких финансовых моделей, в число которых входят и государственные лицензионные сборы и налоги, филантропия, реклама, подписка, оплата за просмотр, краудсорсинг, а также смесь вышеперечисленного. Например, ВВС в Великобритании или испанское TVE, главные телевизионные вещатели в своих странах, не размещают рекламу и полностью финансируются через специальный налог. Al Jazeera оплачивается королевской семьей Катара; дизайнер Миучча Прада поддерживает существование итальянской коммунистической газеты l’Unita уже много лет; многие европейские вещатели финансируются с помощью как рекламы, так и налоговых отчислений. Наконец, интернет предоставляет новые возможности и медиа-компаниям, и хакерам, и Wikileaks, и пиратам и просто искателям прибыли. Все эти источники и модели есть естественная среда для экспериментов и инноваций. Вопрос о том, кто должен заплатить за хорошую журналистику, относится к сочетанию специфических обстоятельств и возможностей.

Журналистика как Общественное Благо

Если мы рассматриваем журналистика как публичное благо, мы должны посмотреть на те услуги, которые профессия оказывает обществу. Прибыльность не является первичной целью деятельности журналистики, тогда как производство надежной, проверенной информации, анализ событий являются необходимыми услугами для адекватной деятельности демократического общества. До тех пор, пока хорошая журналистика остается доступной, до тех пор, пока она производится более дешевым способом (благодаря технологии) и поддерживается альтернативными источниками финансирования или через новые бизнес-модели, кризис традиционных форм медиа-бизнеса и журналистской редакционной деятельности не будет воздействовать на общественные интересы негативно, и журналистика как вид деятельности не будет находиться в действительном кризисе, с точки зрения общества.

Эмпирически достаточно сложно оценить, насколько сильно упало качество журналистики в США, не говоря уже о глобальном уровне. Есть достаточное количество признаков, между тем, говорящих, что давление экономических условий на традиционные новостные организации привело, в ряде случаев, к размыванию качественных критериев при производстве журналистских произведений: меньшее количество репортеров на меньшее количество рубрик, меньшее количество точек зрения представлено в текстах и сюжетах, меньшее количество фактов проверено и качество рассказа истории тоже снизилось (Pew, 2012). Если этот тренд будет продолжаться, он определит кризис журналистики. Впрочем, даже если нам приходится наблюдать снижение качества профессиональных новостей, этот негативный эффект компенсируется, в настоящее время, отчасти появлением и развитием новых форм журналистики, таких как гражданская журналистика и журналистика данных.

Хотя недовольство традиционных журналистов вполне понятно (кто хочет работать больше за меньшее количество денег и для меньшего количества читателей и зрителей?), довольно грустно наблюдать за тем, как многие журналисты закрывают для себя возможности, которые дают новые технологии и отказываются от добровольной и щедрой помощи активных граждан, – хотя было бы правильно возглавить движение в части новых форм сотрудничества с ними для того, чтобы предложить аудиториям лучший продукт.

Чтобы преодолеть ограничения, которые возникают при следовании этой оборонительной профессиональной стратегии и привлечь журналистов к экспериментам с новыми способами сотрудничества и с новыми технологическими инструментами, мы начали документировать и категоризировать некоторые из новых, связанных с технологиями, практики журналистики, распределяя их по трем ключевым функциям:

1. Наблюдение за релевантными фактами/событиями и способность задавать правильные вопросы правильным людям;

2. Понимание наблюдений и ответов в (информационном, этическом, историческом и т.д.) контексте;

3. Объяснение этих находок, которое хорошо работает для аудитории.

В глобальном сетевом обществе, эти три функции могут быть описаны как:

4. Сбор данных

5. Интерпретация данных

6. Рассказ о данных

Если журналистика, как процесс, состоит из наблюдения за фактами и задавания вопросов, понимания ответов и донесения полученного смысла до других людей, можем ли мы утверждать, что любой человек, практикующий хотя бы часть из названных функций – журналист? Или журналист – это только тот, кто умеет хорошо исполнять все названные функции в указанной последовательности? Наше мнение состоит в том, что, в современных (технологических и коммуникационных) условиях, любой участник выполнения указанных трех задач-функций является в той или иной мере «журналистом», но он или она обычно не делает эту работу индивидуально. По мере распространения океана данных, и усложнения информации (подлежащей анализу и обсуждению) профессиональные журналисты все более нуждаются в сотрудничестве с разнообразными профессионалами и гражданскими журналистами для того, чтобы каждый из этапов осуществления функции работал адекватно. Специализация и сотрудничество будут ключевыми элементами для создания высококачественного продукта журналистики в будущем. Это приводит нас к более широкому определению журналистики, в котором должны быть учтены различные новые практики, относящиеся именно к процессу создания значимой в 21-м веке информации.

В рамках этого подхода, журналистика это не просто представление новостей (дня или недели, города или страны), но рассказ значимых историй о том, что случилось или случается в мире, понимание этого в контексте, объяснение событий и данных другим, и переложение всего этого в форму, которая позволяет потребителю воспользоваться работой журналиста (сохранить её, поделиться ею, включить в собственную информационную работу и т.д.). Хороший журналист 21-го века рассказывает истории, базирующиеся на фактах, о реальном мире вокруг себя, используя для этого текст, аудио, визуальные инструменты – и его истории устроены так, что людям удобно к ним относиться (определять свое отношение к содержанию), удобно делиться ими, и использовать иными способами. Журналистика принимает различные формы и использует различные методы доставки своего продукта – включая радио-передачи и телевизионные репортажи, литературизированную журналистику (non-fiction), фотожурналистику, визуализацию данных и многое другое. Хорошая журналистика, таким образом, помогает в создании и укреплении сообществ (communities), при этом эти сообщества все чаще объединяются общими интересами, а не только общим местом жительства.

Если профессиональный журналист больше не может быть описан через его карьерные достижения, вид образования и способ оплаты его труда, но может быть – через участие в определенных практиках, и через объем его вклада в объяснение сути информации об окружающем мире, каковы те самые новые практики, которые дают нам основания для классификации? Мы начнем с наблюдения за новыми практиками в следующих категориях: сбор данных (data collection), интерпретация (interpretation), метод рассказа (storytelling), распространение (distribution).

В традиционной журналистке, дистрибуция новостных сообщений не рассматривается как функция журналиста, она отнесена к ведению издателя, дистрибутора и маркетолога. Между тем, в результате цифровой трансформации медиа, все труднее разделить процессы создания сообщений и их распространения. Когда новости сообщаются, когда проводится исследование, когда они описываются или производятся (в телевизионном смысле этого слова), печатаются, вещаются или публикуются в сети – множеством людей в многих местах – вопрос о том, кому «достанется» и какая «версия» сообщения, и как она попадет в сознание потребителя – становится головной болью для многих журналистов.

Новые практики журналистики, определяемые технологиями

Каковы эти новые инструменты и технологически определяемые модели журналистики, которые обеспечивают удовлетворение информационных потребностей граждан в глобальном сетевом обществе? Некоторые – но далеко не все – имеют отношение к интернету; некоторые, но не все, исполняются профессиональными журналистами. Другие инструменты и модели используются дизайнерами, художниками, исследователями, программистами, деятелями кино, хакерами, блогерами и фотографами, а также всеми теми гражданами, которые вносят вклад, обычно не оплачиваемый, в растущий архив информационных сообщений о мире, который нас окружает.

Новые инструменты и практики журналистики

Ниже мы приводим частичный обзор инструментов и практик, некоторые из которых предлагают возможности нового понимания профессии – используя эти практики как детали, мы, возможно, будем в состоянии сделать набросок новой идентичности журналиста. Текущий вызов журналисту не в том, чтобы цепляясь за мифы прошлого, удержаться в настоящем, а в том, чтобы не опасаясь будущего, строить его самостоятельно и лично.

1. Сетевая журналистика (Networked Journalism)

Сетевая журналистика относится к процессу распределенной способности (человеческого общества) записывать информацию, обмениваться ею и распространять ее. В мире, где информация и коммуникация происходит вокруг интернета, образ изолированного журналиста, который работает в одиночку, спрятавшись в кубикуле ньюсрума или ведет репортаж с, скажем, места преступления – безнадежно устарел. Современный журналист представляет из себя узел сети, которая используется для того, чтобы собирать, перерабатывать и распространять информацию (Beckett & Mansell, 2008; Jarvis, 2006). В определенной степени, можно говорить о том, что формируется новый тип профессиональной идентификации – «сетевизированный журналист» – который, в свою очередь, является субъектом сетевой журналистики. Роль профессиональных способностей все еще является определяющей, как в процессе сбора информации непосредственно «в поле» совершающихся событий, так и в определении смысла собранной информации. Продолжает иметь смысл авторство сообщения и анализа, но это авторство уже в достаточной степени определяется сетевизированной практикой, которая зависит от источников журналиста, комментариев и обратной связи – и многие их этих зависимостей прочно связаны с работой через интернет. Реальный продукт журналистской практики сегодня включает в себя (результат взаимодействия) сетей различных профессионалов и простых граждан, которые сотрудничают, со-переваривают, корректируют и вычищают смыслы в историях/сообщениях, которые журналисты намереваются распространить.

Практики создания смыслов обычно не являются распределенными, однако даже они зачастую опираются на сетевой по форме и природе сбор информации и проверку фактов. Есть и пределы для Wiki-журналистики. В определенной точке процесса требуется единственный, «аналитический голос» – голос автора сообщения, рассказчика истории (не обязательно индивидуального автора, может быть и группа авторов). Результатом сетевой журналистики является множество авторских историй.

Чтобы проиллюстрировать образ сетевой журналистики, мы предлагаем три примера.

A. Разбираем на части Foxconn

В Китае и в Гонконге, после волны самоубийств рабочих, которые были сотрудниками компании Foxconn (аутсорсере Apple Inc., на фабриках компании производятся большая часть iPhone, iPod, iPad), возникла группа ученых, журналистов, представителей НКО и студентов, которые объединились для сетевого поиска надежной информации об этой гигантской компании, в которой работает почти миллион сотрудников и которая принципиально не допускает журналистов на свои предприятия. Студенты, входившие в сетевое сообщество, устроились на летнюю практику в Foxconn, и собрали информацию непосредственно от рабочих, и сделали достаточное количество фотографий. Собранная информация стала доступна другим участникам сообщества и могла быть использована для создания индивидуальных авторских произведений (output stories) с разрешения сообщества – и такие произведения появились, включая книги, документальные фильмы и академические статьи. Например, фильм Deconstructing, короткометражка режиссера Jack Qiu.

B. Причина восстания в Тунисе в декабре 2010 года

В самом начале восстания в Тунисе, Mohamed Bouazizi устроил акт самосожжения в знак протеста против вмешательства государственного служащего в дела его овощного магазина. Этот акт протеста был снят на видео дешевым мобильным телефоном и выложен в социальную сеть, однако он не стал «вирусным роликом», так как в самом Тунисе эта сеть была заблокирована правительством. Вместо этого, видео было подхвачено тунисцами, проживающими за пределами страны, и среди них был Sami Bhen Gharbia, который занимался мониторингом интернет-контента тунисского интернета для написания политических новостей или курирования новостных сообщения для сайта nawaat.org. Телеканал Al Jazeera получил видео от nawaat.org и включил его в свой выпуск новостей, который, в том числе, транслировался и в Тунисе. Таким образом, для большинства тунисцев, источником информации о символичном трагическом событии стал телеканал Al Jazeera (Zuckerman, 2011).

C. Китайские микроблоги

В Китае, микроблоги на платформе Weibo занимают место, аналогичное тем, которое в остальном мире занимает заблокированы в Поднебесной Twitter, прежде всего потому, что они полезны для возможности поделиться информацией и быстро ее распространить. Благодаря быстрому росту численности микроблогеров, Weibo стал чем-то похожим на «гражданское информационное агентство», которые привлекает внимание к случаям коррупции и к скандалам с публичными официальными лицами.

2. Краудсорсинг и пользовательский контент

Краудсорсинг расширяет границы гражданской журналистики и включает в себя широкий спектр практик, которые используют возможности «коллективного разума» собирать и проверять информацию, рассказывать истории или осуществлять функции выбора в производстве новостей. Пользовательский контент – это фотографии, видео, текстовые комментарии и другие материалы, которые оказываются в пользовании новостной организации или новостного вебсайта благодаря соучастию ее аудитории.

Извлечение информации и ее сбор гражданскими журналистами экспоненциально увеличивают возможности знать множественные измерения меняющейся реальности, в глобальном масштабе и с локальной спецификой.

Определенно, все эти «кусочки» информации требуют проверки фактов, фильтрации и, более всего, интерпретации и анализа для того, чтобы извлечь из них смысл, хотя часть этих задач тоже может быть отдана на откуп краудсорсингу. В действительности, в ситуации наличия бесконечных (по сравнению с предыдущей моделью СМИ – ВГ) потоков репортажей, добавленная стоимость профессиональных журналистов состоит в том, что они могут интегрировать информацию, обеспечивать ее контекстом и извлекать смысл из собранной информации.

Многие новостные организации уже активно вовлечены в краудсорсинг и интегрируют пользовательский контент различными способами; можно особо отметить лидерство BBC и The Guardian в этой работе. ВВС экспериментирует с краудсорсингом в Великобритании и иногда даже в глобальном масштабе. «Пользовательский ньюсрум» ВВС в Лондоне, наверное, является крупнейшим экспериментом в этом виде журналистики. Silvia Costeltoe, a senior broadcast

journalist, работающая в BBC UGC hub, рассказывает об этой практике: «Мудрость масс должна быть составной частью любой журналистики сегодня, прямо сейчас. Это далеко не новое изобретение, это выросло из того, что мы в той или иной степени знали и раньше. Любой работник, здесь, в ВВС, очень рад возможности использовать эти дополнительные источники… Мы никогда не выпускаем сюжеты без двойной перепроверки. Краудсорсинг – это один из многих способов, которыми мы создаем новости. Мы используем все возможные социальные медиа для того, чтобы находить источники информации и отслеживать развитие событий. В любом месте мира найдется журналист, способный сообщить о событии. Если я вижу в Твиттере запись «Новые беспорядки в Хакни» и я просто делаю ретивт в официальном аккаунте ВВС – это слишком просто. Если я вижу множащиеся комментарии в других социальных сетях – я получаю возможность перепроверить данные и послать на место событий собственного репортера. И это правильный способ включения социальных сетей в профессиональную деятельность» (Costeltoe, 2011)

ВВС также экспериментирует с краудсорсингом другими способами, например, чтобы дополнительно проверять утверждения операторов мобильной связи о наличии и качестве покрытия сервисом той или иной территории (Wakefield, 2011). The Guardian публикует предполагаемый ассортимент «больших» материалов предстоящей недели и предлагает читателям комментировать эти идеи (see guardian.co.uk/help/insideguardian/2011/oct/10/guardian-newslist).

Еще одна организация, работа которой в отношении пользовательского контента может быть отмечена особо – телеканал Al Jazeera. В ходе конфликта 2009 года между Израилем и палестинцами в секторе Газа, Al Jazeera предложил своим зрителям загружать фотографии и видео израильских атак на Газу и сделал этот материал доступным в рамках лицензии Creative Commons прежде всего для того, чтобы собранный таким образом альтернативный материал мог быть противопоставлен хорошо организованной и вертикальной медиа-стратегии Израиля. Обще-арабский вещатель также поддерживает видеохостинг своих сюжетов, которые доступны для повторного использования блогерам и другим медиа на основе лицензии Creative Commons 3.0 license, допускающей remixing and further distribution (see cc.aljazeera.net/content/launch-press-release).

NOS, общественное телевидение Ниделандов, использует краудсорсинг в подготовке новостей в рамках программы NOS Net. Руководитель проекта, Bas de Vries, отмечает, что «NOS Net – это сеть людей, которые делятся своим знанием и опытом с журналистами телеканала. Проект исходит из того, что зрители/пользователи могут знать гораздо больше самого лучшего журналиста по той или иной теме. В мире социальных сетей мы можем, таким образом, объединить усилия не-журналистов и дать старт диалогу. Мы называем их нашими «новостными партнерами». Чаще всего, они всего в «одном клике мышкой»… Мы хотим создать пул знаний. Мы, как журналисты, только выиграем – но и общество тоже выиграет. Наша задача, как в Нидерландах, так и за пределами страны, обеспечить представленность множества различных точек зрения». (de Vries, para. 1’6)

Краудсорсинг иногда используется в Wiki-формате для того, чтобы писать новостные истории или редактировать аудио-визуальные новостные сюжеты с помощью онлайн-редакторов, таких как Stroome.com. Естественно, формой краудсорсинга является и общественное финансирование журналистских проектов, участие читателей-пользователй-зрителей в решении, какие именно истории должны быть исследованы и описаны журналистами, особенно в ситуациях, когда возможности СМИ или конкретного журналиста ограничены. Наиболее интересными примерами в США являются Spot.us, вебсайт для общественного финансирования значимой репортажной работы и Kickstarter.com, более широкое сообщество для поиска коллективного финансирования для социальных, технологических и культурных проектов.

3. Извлечение данных, анализ данных, визуализация данных и картография

Огромные цифровые коллекции данных доступны сегодня как источник новостей и анализа, и данные могут также быть инструментом, с помощью которого рассказывается история, или и тем и другим одновременно. Журналисты обладают способностью лучше находить путь в океане информации, чтобы помочь программистам, дизайнерам, хакерам – тем, кто оснащен лучшими компетенциями в области раскрытия и проникновения в цифровую информацию. Располагая большими массивами данных, журналисты могут добавить к ним анализ, контент, объяснение и рассказ о смысле. Типичный пример – Wikileaks. Конечно, освобождение данных и длящийся неограниченный доступ к цифровой информации являются жизненно важным элементом выживания журналистики как элемента общественного блага. Необходимо, чтобы журналисты были более образованными в вопросах извлечения данных и анализа этих данных на основе сотрудничества с экспертами.

Некоторые знания и навыки из области социальных наук также необходимы журналистам для того, чтобы разбираться с все более сложной информацией (Patterson & Lehman, 2012). По мере того, как мы погружаемся все глубже в океан избыточной информации, которая не имеет смысла до тех пор, пока к ней не применены методы отношения и дизъюнкции, журналисты будут оставаться ключевыми посредниками между данными, информацией, знаниями и социальной практикой (большинства населения). Но они не могут выполнить эту задачу в одиночку. Должны ли журналисты становиться учеными в области социальных наук? Нет, потому что, в отличие от таких ученых, журналисты и рассказчики и их целевая аудитория не являются частью научного сообщества. Работа журналиста на заканчивается на уровне знания фактов и их анализа. Умения рассказывать значимые истории и аналитические способности – вот что составляет корень профессии. Визуализация данных является – в цифровую эпоху – ключевым компонентом умения рассказывать истории. Графический дизайн, мэппинг данных, интерактивная графика – важнейшие компоненты доставки информации сегодня.

The Telegraph (британская ежедневная газета) преподносит нам первичный пример такого подхода. Журналисты Telegraph используют умеренно продвинутые программные продукты для того, чтобы выявить связи внутри массива из тысяч документов, которые газета получила от своего источника – это отчеты членов Парламента о расходах, которые они осуществляли в рамках своей депутатской деятельности; журналисты обнаруживают использование представительских средств для приобретения недвижимости, оплаты личных расходов, или махинаций с налогами (см.parliament.telegraph.co.uk). Когда Парламент, в ответ на обвинения газеты, рассекретил еще 458,832 страницы таких отчетов, газета The Guardian разместила эту базу данных на своем сайте и пригласила всех читателей заняться исследованиям расходов своих (по окуржному принципу) депутатов, и 32,755 читателей приняли участие в расследовании (см. продолжающийся проект на mps-expenses.guardian.co.uk).

Есть и американский пример, когда Adrian Holovaty смог приспособить алгоритмы к сбору и сравнению информации, которая была доступна на сайтах местной администрации, полиции, и других гражданских служб в Чикаго. Сначала этот проект работал в рамках ChicagoCrime, а потом развился в агрегатор местной информации и новостей EveryBlock (см.holovaty.com и chicago.everyblock.com). В Швеции есть Gapminder Foundation – основанное Hans Rosling в 2005 НГО, которое продвигает идею взгляда на мир вокруг нас через фактически доступные цифровые данные; эта организация разрабатывает инструменты, которые распространяют статистическую информацию, в обогащенном и визуальном виде. Как говорит Рослинг, Trendalyzer (программное решение Gapminder) раскрывает для пользователя красоту статистических данных и их связь со временем, превращая скучное в развлекательное, в яркую и удобную интерактивную графику (2011, para. 4). Текущая версия Trendalyzer доступна с марта 2006 года как Gapminder World, онлайн библиотека глобальной статистики в области развития стран. В 2006 году Google приобрел Trendalyzer (см. gapminder.org).

Похожим образом, Datablog и Datastore на сайтах The Guardian предоставляют пользователям программный продукт, который делает возможным создание собственных визуализаций данных (Rogers, 2011). Американский проект One Million Dollar Block предлагает визуализации городских бюджетов в разрезе кварталов городов (Wagner, 2005, para. 1).

Среди других примеров, стоит упомянуть работу Laila Shereen Sakr, студентаPhD media practice в университете Южной Калифорнии, которая вела семантический анализ революции в Египте, используя данные, собираемые в Твиттере. Аналогичная работа проводилась для оценки отношения общества к событиям и идеям, которые имели место в ходе избирательной кампании 2012 года в США, и, с более развлекательными целями – во время вручения «Оскаров» в том же году.

Проект Theyrule.net нацелен на то, чтобы показать, как представители правящего класса США связаны между собой через подробный анализ советов директоров лидирующих американских компаний. В проекте NomadicMILK, голландская художница Esther Polak использовала данные GPS-треккеров для того, чтобы показать движение молока и описать жизнь скотоводов в Африке (Netherlands Media Art Institute, 2009). Ранее, она сделала схожий проект, показав, что основу голландских сыров составляет молоко, произведенное в Латвии.

4. Визуальная журналистика

Видео все больше заменяет тексовые новости как главный источник информации для людей. Текст, видео и аудио все больше интегрируются в журналистский рассказ (Kuhn, 2011), и поисковые механизмы, основанные на визуальном определении, а не на тэгах и анализе текста становятся все более умными. Грамотность в использовании визуального языка все боле важна для журналистов, и все более важным условием профессии становится лучшее понимание того, чем отличается визуальная коммуникация. Обеспечение цифровой интеракции при визуальном рассказе истории является критически важным, поскольку она не только вовлекает зрителей, но и дополняет их восприятие визуального сообщения их саморефлексией. Connected TV является следующим шагом в полной интеграции телевидения, интернета, мобильных телефонов. Во все большей мере, журналистика становится визуальной и текстовой одновременно, с видео-фрагментами, которые органически включены в статью на вебсайте, или при дополнении новостного репортажа в телевизионном выпуске новостей через текстовые элементы, в том числе, в рамках идей «второго экрана».

Есть достаточное количество примеров таких журналистских работ. Money & Speed: Inside the Black Box (2011), интерактивный проект, созданный VPRO Dutch Broadcasting, исследует будущее финансовой индустрии и высокочастотной торговли (на валютной и фондовой бирже); документальный фильм упакован в iPad-приложение, которое включает данные реального времени с бирж, большое количество дополнительного контекстуального материала и ссылок на другие ресурсы (см. itunes.apple.com).

Prison Valley (Dufresne & Brault, 2011), фильм о «тюремной индустрии» и Gaza/Sderot (2009), фильм о двух городах, соседствующих на границе сектора Газа и Палестины – в числе первых интерактивных фильмов, произведенных франко-германским телеканалом ARTE. Канадский National Film Board достаточно давно активно поддерживает развитие интерактивных мультимедиа-документальных фильмов, в создании которых принимают участие и журналисты, и кинематографисты. Один из наиболее заметных проектов в Канаде – Highrise (n.d.), в котором авторы исследуют «вертикальную жизнь» в городах мира, и где совмещаются радио, панорамные видео, блоги, и классическое документальное кино – в рамках одного, продолжающегося, расширяющегося онлайн-проекта. Storyplanet.com – это интернет-платформа для интерактивной визуальной журналистики, которая основана профессиональными фотографами и авторами. Она открыта для использования, и предоставляет в распоряжение авторов инструменты, которые позволяют создавать хорошие визуальные истории. (см. storyplanet.com – проект, к сожалению, закрыт).

5. Журналистика точки зрения

Множество версий одной и той же истории – нормальный факт цифровой жизни, в ситуации, когда различные источники и разные точки зрения, разные углы съемки одного и того же события доступны практически для любого информационно значимого события на таких платформах как YouTube или Flickr. Обычно люди используют множественные платформы в качестве источников новостей, предполагая, что нейтральность и объективность журналиста достаточно трудно поддерживать в современных условиях. Для зрителей и читателей представляется достаточно простым делом сравнение разных версий или фотографий одной и тоже истории, целью которого является именно выявление различий (в освещении). Потребители предполагают, что любая информация, которая поступает к ним откуда-то, обслуживает чьи-то интересы. Между тем, телевизионные и веб-форматы, которые заведомо предлагают множественные точки зрения на одни и те же информационные поводы, воспринимаются аудиторией как «более подлинные новости» и набирают популярность во всем мире (см. the Middle East Broadcasting Center’s Kalam Nawaem, Global Voices, Metropolis TV).

Не столько объективность, сколько прозрачность и независимость являются жизненно важными принципами журналистики в 21-м веке, если она как профессия хочет оставаться в значимой. Журналистика с ясной позицией является более убедительной, чем нейтральный нарратив, и представляется, что адекватно вложенный в рассказ голос, или видение, которое обозначено как точка зрения повышает ценность этого продукта для потребителя. Между тем, потребитель предъявляет спрос именно на анализ, основанный на репортерской работе журналиста, а не на мнении или идеологии. Хотя деятельность репортера(ов) может быть распределенной по сети, анализ и способ рассказа остается индивидуальным авторским делом журналиста. Именно в этом сохраняется та ценность профессии, которая строит репутацию (автора или редакции) на достоверности информации и способности анализировать ее при достаточном уровне прозрачности относительно источников и контекста получения информации.

Следует отдельно упомянуть, что инновации в области технологии камер обеспечивают новые «точки зрения» в прямом смысле этих слов. Миниатюризация камер позволила возникнуть новым формам журналистики точки зрения в репортерской работе или создании историй, которые буквально рассказываются через глаза автора, оказавшегося в конкретной жизненной ситуации. Визуальная журналистика поддерживается не только скрытой камерой (см. выше историю про Foxconn), цифровой рассказ может использовать самые разнообразные варианты эффектов, для того чтобы персонализировать точку зрения. Таким же образом, инновации в области панорамного видео 360 градусов или 3D-камер обеспечивает более высокий уровень физического присутствия на месте событий («being there»), равно как и недоступные ранее пространственные способы визуального рассказа.

Примеры того, как применяются эти новые идеи и технологии, могут быть найдены во многих странах. BBC экспериментировала с «репортажем с точкой зрения», включая использование контента солдат на поле битвы (см. bbc.co.uk). CNN использовала камеры 360-градусов, создавая свои репортажи после землятресения в Гаити (см. edition.cnn.com).

Канадский кинорежиссер Rob Spence, потерявший правый глаз в 2006-м году попросил своего друга-инженера Kosta Grammatis разработать кастомизированную миниатюрную камеру, которая уместится в его пустой глазнице. Камера присоединяется к батарее, которая как раз и занимает то пространство, которе освободил глаз. Глазная камера синхронизирована с собственным оставшимся глазом хозяина, и оснащеная беспроводным передатчиком, который передает изображение на монитор. (см. bbc.co.uk). Google Earth также добавили в свой ассортимент способов рассматривать Землю инструменты визуальной журналистики. BBC создали сериал Britain From Above (см. bbc.co.uk), который рассказывает о стране принципиально показывая ее с помощью аэрофотосъемки, или снимков Google из космоса или специальных «визуализаций из полета птицы», сделанных для рассказа истории.

Очень новый вид «журналистики присутствия» (de la Pena et al., 2010) включает технологию виртуальной реальности и «world building» из стратегических компьютерных игр. Предполагается, что могут создаваться виртуальные пространства, которые повторяют реальные обстоятельства, выясненные в процессе фактического репортажа – для того, чтобы предоставить авторам и пользователям интерактивные рассказы с определенной точки зрения. Пользователь такой системы участвует в создаваемой компьютерной программой реконструкции фактических обстоятельств репортажа, иногда «вселяясь» в персонажей истории (см. iris.ucl.ac.uk).

«Журналистика присутствия» делает акцент на возможности увидеть информационную историю от первого лица, и она особенно интересна, когда какая-то часть визуальных материалов отсутствует или к нем невозможен доступ. Также, «журналистика присутствия» увеличивает вовлеченность зрителей, поскольку им предоставляется возможность усиливать собственные рефлексии в отношении события через интеракцию с персонажами и осуществлением решений за них. Чтобы понять, как это может выглядеть, см. immersivejournalism.com; среди предложенных историй – «быть пленником Guantanamo Bay (spot.us); «пройти по лагерю беженцев в Дарфуре» (darfurisdying.com); и поучаствовать в освещении глобальных энергетических войн (collapsus.com).

6. Автоматизированная журналистика

В последние три-четыре года мы наблюдаем проекты, в котором программные роботы-краулеры, способные распознать и извлечь из информационного потока интернета пресс-релизы и новости из различных источников, также учатся их «переписывать», «переупаковывать» и распространять в определенных сетях (в частности., narrativescience.com). Некоторые новостные компании, в частности, Forbes, используют эти программы потому, что скорость распространения информации является крайне важной для мировых финансовых рынков (а человек не в состоянии сравниться в скорости написания простых текстов с роботом). Есть также успешные примеры использования таких «роботов» в спортивных репортажах (например, statsheet.com). New York Times использует технологию, которая называется «семантический Web» для того, чтобы создавать, более или менее в автоматическом режиме, объявления о свадьбах, которые публикует газета. В таких примерах, аналитический компонент журналистики продолжает играть свою роль прежде всего в дизайне программ контентного анализа, которые формируют основу для каждого из типов «роботов». Постепенно становится ясно, что по мере развития автоматизированной журналистки, основной задачей которой станет, скорее всего сбор данных, все больше будет усиливаться компонент интерпретации, анализа и качественного рассказа в журналистике.

7. Глобальная журналистика

В то время, когда телекомпании и газеты закрывают свои зарубежные бюро, новые технологии поддерживают возникновение подлинно глобальных источников информации, которые базируются на множественных точках зрения и культурном разнообразии источников. По мере развития технологии автоматизированного перевода, и расширения волонтерских переводческих сообществ, эти системы поддерживают глобальную дистрибуцию новостей – из одной страны в другую. Репрезентативными примерами можно назвать Global Voices (globalvoicesonline.org), Global Post (globalpost.com), Metropolis TV (metropolistv.nl), VJ Movement (vjmovement.com), Associated Reporters Abroad (ARA; ara-network.com), Africa Interactive (africa-interactive.com), Chimurenga (en.wikipedia.org/wiki/Chimurenga_(magazine)), и TED Open Translation Project (ted.com).

Европейский Вещательный Союз (The European Broadcasting Union), который представляет 85 национальных медиа организаций в 56 странах, планирует стать оператором домена .radio, для того, чтобы создать глобальное сообщество мировых радиовещателей. Заявка на этот домен поддержана также семью сестринскими ассоциациями, которые представляют в совокупности более 50,000 радиостанций в мире, с потенциальной аудиторией в 5,5 млдр человек.

Журналистика со скоростью интернета

Интернет и другие цифровые сети преобразовали ньюсрумы, используя глобальные телекоммуникационные сети, широкополосный доступ, беспроводную связь и постоянную возможность связи как инструменты этого преобразования. Сети создают безостановочный поток информации, которая должна быть переработана в месте получения, а результат этой обработки должен постоянно дополнять и переписывать историю (рассказываемую журналистом). Работа на скоростях и в обстоятельствах интернета не изменяет базовые принципы журналистики, однако это в совокупности усложняет рефлексивные практики профессии. Чем больший объем информации должен быть переработан, чем быстрее происходит вход информации, используемой в производстве новостей, тем меньше времени остается собственно на анализ и рассказ истории. Развитие (технологии) изменяет, в свою очередь, практику многих профессиональных журналистов и серьезнейшим образом давит на школы журналистики, т.к. их выпускники должны обладать одновременно свойствами прекрасных рассказчиков, ученых в области общественных наук, быть технологически подготовленными операторами изощренных систем обработки данных. Проблема заключается в том, что очень малое количество (практикующих) журналистов будет способна достичь одновременно нового качественного уровня во всех этих навыках/дисциплинах. Получается, что они должны, все-таки, быть специалистами в определенной части или фазе журналистского производства, и уметь работать совместно со специалистами по другим элементам (процесса создания современного медиа). Если это не произойдет, журналисты будут постоянно «уступать рабочие места» роботизированным службам, которые выполняют рутинные работы по сбору данных, или гражданским журналистам, которые – в силу потенциальной численности – смогут постоянно сообщать информацию (в том числе общественно-значимую) о событиях реального мира вокруг них. Добавленная стоимость профессиональных журналистов, как мы видим, еще раз концентрируется вокруг аналитических способностей (которые не так легко превращаются в алгоритмы или решаются с помощью краудсорсинга) и способности журналистов создавать сети. В «информационном оркестре будущего» профессиональные журналисты должны работать дирижерами, а не «солистами новостей» (Bozokswky, 2008).

Парадоксальным образом, в ситуации ускорения цикла новостного производства, журналистика как метод деятельности замедляется. Поскольку новостные заметки и телевизионные программы сейчас рутинным образом тэгируются и хранятся в интернете, они действительно становятся частью глобального цифрового архива. Многие истории будут доступны как примеры событий в любой будущий момент времени, они будут достижимы из любой точки земного шара. В одно мгновение, поисковые системы перегруппируют и выдадут вам связанную с событием (контекстную информацию) – текстовую и визуальную, и обеспечат персональную обработку этих данных в соответствии с вашими интересами. Эта наступающая возможность значительно увеличивает ценность журналистики как общественного блага, так как пользователи освобождаются от диктаторской модели «новостей по расписанию» и могут запрашивать предоставленную журналистами продукцию – новости, анализ, оценки – тогда и там, где именно этого хочется. Для журналистов это означает, что они не только рассказывают сиюминутные, сегодняшние истории – но и, в действительности, «работают на вечность». Доступность и поисковая оптимизация продуктов журналистики особо интересна для тех, кто занят образованием, кто интегрирует лучшие примеры аналитической журналистики в свои курсы. Со временем, логика вечной базы данных (продуктов журналистки), скорее всего, будет развиваться таким образом, что автор заранее будет учитывать будущее своей работы в архивированном состоянии – начиная с рабочих процедур, тэгирования истории и ее элементов, будь то текст, видео или аудио – и эта часть работы станет одной из центральных забот профессионала (Anderson, 2006). Мы может предполагать, что большая часть быстрых новостей реального времени будет автоматизироваться (как это уже происходит с финансовыми новостями) и журналисты смогут сконцентрировать свои усилия на интерпретации, анализе и качестве рассказа, что позволит отразит более медленные и основательные изменения в обществе.

В заключение: назад в будущее

Сегодня, впрочем, как и в прошлом, и, наверняка, в будущем, подлинная независимость журналистики обеспечивает выживание профессии как элемента общественного блага. Мы утверждаем, что независимость, как бы сильно она не ставилась сегодня под сомнение ежедневным давлением негативных обстоятельств на журналистов и на журналистику, может укрепиться в обстоятельствах цифровой эпохи.

Прежде всего, это укрепление возможно потому, что культура и технология интернета построена как «платформа свободы», что делает для правительств и корпораций сложным введение цензуры с сетевую эпоху. Цензура затруднена просто в силу глобальной природы циркуляции информации, открытости системы. Даже в ситуации, когда определенные страны вводят цензуру и ограничение доступа, открытая и сетевая по природе система распространения находит возможности доставки «нежелательного» к потребителям за цензурной стеной, включая такие страны как Иран и Китай (Castells, 2009).

Во-вторых, несчетное множество гражданских журналистов предлагают свои репортажи, изображения, информацию и мнения, делая возможным для журналистской практики расширение повестки дня и увеличивая разнообразие источников.

В-третьих, новые практики журналистки ведут к множественности вариантов рассказа одних и тех же историй. Не существует возможности ограничить освещение события исключительно официальной государственной точкой зрения, заведомо исключив появление других вариантов. Пропаганда достаточно сильно отличается (по составу и методу) от подлинного репортажа, и множественность вариантов такого репортажа, предложенного на множестве платформ, раскрывает прямую идеологическую или политическую манипуляцию.

Более того, в обществе до сих пор присутствует потребность в создании смыслов – профессиональной обработке и расширенном понимании информации, равно как и в профессиональных навыках рассказа истории. Представляется, что при таких вводных, практика профессиональной журналистики может подняться на новые уровни качества и автономии. Информация – практически любая информация – сегодня открыта. Субъективные мнения наполняют блогосферу. В то же время профессиональная журналистика должна заниматься тем, чтобы из множества источников извлекать требуемые обществом смыслы. Конечно, журналисты не обладают монополией на «извлечение смыслов» – в числе других профессий на это например, «уполномочены» ученые. Однако если профессиональные журналисты будут концентрироваться именно на названной функции и именно она будет помещена в центр системы профессионального образования и систем управления новостными потоками, «извлечение смыслов» обеспечит достаточную организационную и институциональную платформу для сохранения роли журналистки в обществе.

Общее количество доступной информации растет так быстро (Hilbert & L—pez, 2011), одновременно некоторые области, в том числе новые формы информации, являются крайне сложными для их адекватного освещения. Это предопределяет что мы движемся к все большей специализации труда внутри журналистки как профессии. Гигантские массивы данных требуют специальных знаний для извлечения смыслов и их интерпретации. Безусловно, журналистам поможет разобраться с ними сотрудничество со специалистами (программистами, хакерами, дизайнерами), и именно это сотрудничество позволит «снимать урожай» в интернете (семантические связи, цифровые данные, визуальные интерпретации данных). Чтобы справиться с растущей конкуренцией и привлечь внимание аудитории в условиях информационной перегрузки, способность к качественному рассказу потребует специальных навыков и специальных методов развития таланта. Если «факты» могут быть доставлены в информационное поле гражданскими журналистами или программными продуктами (для извлечения данных, изображений, или текущих новостей), то журналистика как занятие может и должно быть освобождено от рутины, и это позволит сфокусироваться на объяснении, контекстуализации, «извлечении смыслов» и, да – репортаже как методе личного отчета о том, что журналист видит и слышит.

В то время как мы представляем специализацию как разделение журналистики в соответствии с фазами производственного процесса, мы также видим потребность в том, чтобы увеличивалась специализация и в определенных видах контента или разделах знаний/индустриях. Чтобы стать профессиональным репортером в таких сегментах знания и экономики как нанотехнологии, биоинформатика, финансовые технологии, национальная безопасности или религия требуется специальная подготовка, или, как минимум наличие достаточных знаний в описываемой области. Хотя интернет предоставляет невиданное ранее богатство информационных хранилищ, не так уж и мало знаний до сих пор не представлено в его базах данных, и наличие интернета никак не отменяет «журналистики первых рук» – авторского свидетельства профессионала-очевидца событий, того, что составляет корень качественной журналистики.

Подводя итоги, мы можем сказать: в глобальном сетевом обществе, индивидуальные журналисты не обязательно в равной степени подготовлены для того, чтобы выполнять все три ключевых задачи традиционной журналистики одновременно. Одни умеют собирать данные, факты, создавать или находить изображения; другие лучше умеют интерпретировать собранные данные, а третьи – могут специализироваться в создании привлекающих и эмоционально заряженных историй на основе собранных другими фактов или извлеченных из этих находок смыслов. Но, функционируя как сеть, мы можем оптимизировать ресурсы и создавать синергетические эффекты, и в результате этого будут возникать новые качества творчества. Сетевая журналистка в цифровую эпоху – это не угроза независимости и качеству, лежащим в основе профессии, но возможность освободиться от жесткого корпоративного контроля. Это возможность для журналистов развивать свои способности в том, в чем они наиболее эффективны, и это возможность для общества получить выгоду – как от бесконечного расширения информационных потоков, так и от способности нашей профессии извлекать смыслы и создавать значимые интерпретации – в мире, который все более страдает от информационного одичания.

Текст/перевод: Мануэль Кастельс (перевод Василия Гатова)

Список источников: postjournalist.org/wp/?p=835

Опубликовано в postjournalist.ru