Архив рубрики: Информационная политика

Информационная политика

Нас всех ждет цифровой социализм или война

Kees van der Pijl

Кейс ван дер Пейл
// zen.yandex.ru/media/freeconomy

Капиталистическая рыночная дисциплина оказалась под воздействием кризиса в конце 1960-х – начале 70-х годов. Можно сказать, что подавляющее большинство явлений, придающих современному периоду его особые черты переходного общественного строя, берут начало именно в этом пункте истории. Советский блок тогда тоже продемонстрировал первые признаки экзистенциального кризиса: прибегнув к репрессиям в ответ на попытки в Чехословакии приспособить государственный социализм к более высокому уровню производительных сил, он обнаружил, что система исчерпала свой потенциал модернизации, и иной возможности кроме отступления назад к рынку и капитализму нет. Несмотря на это, СССР и его блок не развалились до конца 1980-х годов, и поэтому идея социализма, его проблемы и возможности продолжали ассоциироваться с тем, как шли дела у советского государственного социализма на протяжении следующих двадцати лет. Таким образом для большинства представление о том, что мы живем в эпоху перехода от капитализма к социализму, сошло на нет вместе со спуском флага с серпом и молотом над Кремлем.

Развитие производительных сил со времен первоначального кризиса конца 1960-х – начала 70-х годов работало на преодоление капиталистических отношений собственности, что продолжается и по сей день. Основное противоречие капиталистического способа производства есть противоречие между общественным характером производства, который углубляется в результате самого капиталистического развития, и частнокапиталистической формой присвоения.

Информационная революция, которая началась в 1970-х годах, с этой точки зрения представляет собой ключевую трансформацию в направлении обобществления труда. Информация, знания носят непосредственно общественный характер (ведь, в принципе, можно овладеть определенным элементом информации, не отнимая его у других); их две основные формы, технология и идеология, вносят непосредственный вклад в общее социальное развитие. Конечно, в случае противоречивого строя, при котором все общественное пребывает в режиме частного присвоения, это не самоочевидно – технологии могут быть объектом прав интеллектуальной собственности (скажем, патенты на лекарства), идеология же может быть противоречива, оставаясь воплощенной в товарной форме, как фетишизм, от брендов до либерального мировоззрения, о котором твердят на все лады основные СМИ – даром что факты указывают в другом направлении.

Мобильный телефон стал «генотипическим» товаром на мировом рынке, и количество абонентов сотовой связи стремительно выросло, достигнув к 2012 году 6,8 миллиардов, что почти эквивалентно численности мирового населения. Тот факт, что у многих жителей Африки или Южной Азии даже нет электричества, и что современный мир охвачен насилием и войной, является следствием продолжающихся (и становящихся все более опасными) попыток удержать данный процесс в русле частной формы присвоения. Неравенство внутри общества и между обществами является лишь следствием искажений, которые создает капиталистическая формация как в «информационной» вселенной, так и в других. Имеющийся у нее потенциал построения действительно мирового сообщества вступает в жестокое противоречие погружению подавляющего большинства населения в крайнюю нищету. Принципы хищнического неолиберализма, разновидности капитализма, продвигаемой с позиций спекулятивного, «приносящего деньги» капитала, продолжают удерживать мир в заложниках в интересах немногочисленной олигархии.

И все же информационная революция фактически подорвала ключевое положение неолиберализма, согласно которому современная экономика настолько сложна, что ее невозможно понять. Хайек называл рынок непостижимым «расширенным порядком», подчиняющим себе волю простых людей. Именно непознаваемость вселенной рыночных операций стала отправным пунктом утверждения Хайека о необходимости радикальной свободы от государственного вмешательства или регулирования.

На самом деле даже первоначальный вывод Хайека о том, что планирование ведет к диктатуре, основывался на методологической ошибке. Как писал в начале 1970-х годов польский марксист Влодзимеж Брус, Хайек исходил из того, что выбирать следовало между планированием и свободой, тогда как в действительности свобода не должна вступать в противоречие с планированием; цель должна состоять в примирении очевидно противоречивых целей моноцентрической эффективности и гуманистического полицентризма.

Благодаря использованию больших данных и гибкой кибернетической системы централизованного планирования, связанной с переведенными в цифру предпочтениями в рамках более широкой структуры, взаимное согласование планирования и свободы становится возможным на практике. Или, по словам Тима О’Райли: «Мы переживаем уникальный момент, когда новые технологии позволяют уменьшить объем регулирования при одновременном увеличении объема надзора и получения желаемых результатов».

Читать далее

Удо Ульфкотте. «Продажные журналисты»

Книга известного немецкого журналиста и публициста Удо Ульфкотте «Продажные журналисты» стала бестселлером. О том, какие силы и деньги стоят за статьями в немецких СМИ, ее автор рассказал в интервью «РГ».

Фото: Udo Ulfkotte / flickr.com

Фото: Udo Ulfkotte / flickr.com

— Вы считаете коррумпированными большинство немецких журналистов?

— Я проработал 17 лет в газете Frankfurter Allgemeine Zeitung, считающейся одной из самых престижных в мире. По моему опыту, в ней и в других международных западных изданиях коррумпированы почти все журналисты, которые поднялись наверх. Я тоже рос по карьерной лестнице, был в элитных информационных сетях и американских организациях. Мне платили за то, что я писал проамериканские тексты. Меня приглашали в пятизвездочные отели, вручили золотые часы, давали много денег и даже подарили водолазное снаряжение. В тот период я не рассматривал это как что-то непорядочное, так как мои руководители и коллеги вели себя точно так же. Я написал о том, как подвержены коррупции профессионально растущие журналисты, работающие в западных СМИ, почему они односторонне настроены антироссийски и проамерикански, почему непременно хотят войны с Москвой. Честный ответ звучит так: они как пауки в сети, которые не могут поступить иначе. Если они будут нейтральными или станут писать правду, то потеряют работу.

— Вы это можете доказать?

— Каждое предложение в книге подтверждается источниками. Хотя я назвал 321 имя, никто не отважился подать на меня в суд. Каждый знает, что у меня есть доказательства. Я даже описал факт подготовки разведслужбой Германии сообщений для немецких газет от имени конкретных авторов. Я могу это доказать, так как разведслужба писала и одну из статей, под которой стоит мое имя.

Немецкие журналисты ведущих изданий пишут только то, что нравится элитам, излагают новости так, как этого хотят политики, чтобы быть приглашенными в поездки, находиться в поле зрения политических деятелей. В международном контексте это выглядит еще хуже: почти все немецкие журналисты ведущих СМИ являются членами американских организаций, таких как «Атлантический мост», Институт Аспена, Германский фонд Маршалла и так далее. Многие подписали обязательства, что будут готовить проамериканские материалы. Я излагаю это в книге очень конкретно. Это не имеет ничего общего со свободой прессы. Кстати, ни один немецкий журналист так и не отважился написать о моей книге, хотя она стала бестселлером и переведена на английский и другие языки. Иначе они потеряют работу.

Читать далее

Возможен ли бесплатный Интернет в России?

ИНТЕРНЕТ В РОССИИ ПРЕДЛОЖИЛИ СДЕЛАТЬ БЕСПЛАТНЫМ

Интернет в России должен стать бесплатным. Об этом сказал глава комитета Госдумы РФ по информационной политике, информационным технологиям и связи Леонид Левин на форуме по кибербезопасности Cyber Security Forum 2015. Но пока что нужно хотя бы уменьшить стоимость доступа.

Глава комитета Госдумы РФ по информационной политике, информационным технологиям и связи Леонид Левин считает, что государство должно уделять особое внимание тарифной доступности интернета — стоимость доступа должна быть низкой, а в перспективе и вовсе сойти на нет, чтобы интернет стал бесплатным для каждого. Уже недалеко то время, когда средним пользователем интернета станет «бабушка, которая будет выходить в Сеть через недорогой планшет». Это связано с тем, что проникновение интернета в среде молодежи сейчас составляет свыше 90%, а в среднем по стране — более 50%. Таким образом, число пользователей сети будет увеличиваться за счет старшего поколения. «Равнение должно быть по самому слабому», — подчеркнул Левин.

Также глава комитета Госдумы также призвал стимулировать граждан России к участию в борьбе с киберпреступностью. «Нужен массовый общественно одобряемый обмен информацией о зловредных программах на постоянной основе, стимулирование сообщений граждан об атаках, мошеннических действиях в сети, в том числе и путем объявления вознаграждений за участие в успешном задержании киберпреступников», — добавил депутат. Это заявление особенно актуально в свете последней информации о том, что в России у киберпреступников буквально развязаны руки.

Читать далее

Microsoft побеждает в важном сражении за неприкосновенность частной информации

Общественные и государственные круги, далекие от интернета, опасаются его тотального проникновения и пытаются взять под контроль с того времени, как Глобальная сеть перестала быть не заслуживающей внимания игрушкой для гиков и внезапно превратилась в доминирующее средство массовых коммуникаций. К сожалению, ощущение потери контроля ведет к принятию резких решений от введения тайного тотального наблюдения за интернетом до попытки законодательно обязать ИТ-компании раскрывать всю частную и коммерческую информацию их аудитории и клиентов правоохранительным органам.

Поворотный момент в истории интернета

// soft.russianit.ru

// soft.russianit.ru

С момента раскрытия Эдвардом Сноуденом существования проектов американских и английских спецслужб по перехвату сообщений и переговоров по всему интернету и взлому частных сетей, одним из наиболее значимых событий в противостоянии правительств и транснациональных интернет-корпораций стал судебный процесс по делу о запросе американских спецслужб предоставить переписку и другие данные клиента Microsoft с серверов, находящихся в Дублине (Ирландия).

Изначально Microsoft проиграла дело в Нью-Йоркском суде общей инстанции, однако на этом не сдалась, а случай получил огромный общественный резонанс в США и Европе. К протесту корпорации присоединились другие крупнейшие американские компании и общественные организации. На данный момент свой вклад в материалы дела внесли 28 ведущих компаний в области ИТ и СМИ, 35 крупнейших ИТ-экспертов, а также 23 отраслевые ассоциации и правозащитные организации, которые представляют интересы миллионов людей по обе стороны Атлантики. Все они подписали соответствующие документы, и этот момент можно считать историческим.

Суть документов сводится к одному: это дело – не просто тяжба, затрагивающая отдельно взятую отрасль права; оно во многом определит будущую роль глобальных технологий в нашем мире.

Представленные на данный момент документы демонстрируют, насколько сильно вырос интерес к этому делу всего за пять месяцев с того момента, как американский окружной суд вынес свое первое решение. Тогда на рассмотрение в суд свои аналитические записки представили пять компаний, одна отраслевая ассоциация и одна правозащитная группа.

Сейчас к делу присоединились такие компании, как Verizon, Apple, Amazon, Cisco, Salesforce, HP, eBay, Infor, AT&T и Rackspace, а также пять крупных отраслевых объединений, представляющих сектор информационных технологий США, включая Союз производителей программного обеспечения и Союз разработчиков компьютерных приложений. Они обеспокоены потенциальным влиянием этого дела на уровень доверия иностранных клиентов к американским технологиям и степени защиты частной информации в случае, если власти других стран последуют примеру правительства США и начнут применять такие же меры по отношению к американским центрам хранения данных.

— Две крупнейшие предпринимательские организации США: Торговая палата США и Национальная ассоциация производителей, представляющих интересы миллионов американских компаний. В их аналитической записке говорится о потенциальных последствиях для американской экономики и возможностях использовать облачные технологии во всех отраслях бизнеса.

Читать далее

Эволюция женских журналов в ходе истории

В современном мире разнообразие женских журналов не знает границ – модные журналы и журналы для домохозяек, журналы для деловых женщин и журналы для молодых мам, журналы для спортсменок и т.д. Разглядывая яркие глянцевые обложки, с которых улыбаются красивые и счастливые женщины, иногда хочется задаться вопросом – всегда ли женские журналы были такими же, как сейчас? Что и почему изменилось в них на протяжении веков, с изменением положения женщин в семье и обществе?

chaskor.ru

Чтобы ответить на этот вопрос, следует для начала выяснить, когда именно появились женские журналы. Первые журналы для женщин начали издаваться не в 20 и даже не в 19 веке, а в конце 17 века, во Франции. Впрочем, самое первое издание под названием «Mercure Galant» (Галантный Меркурий) не считалось предназначенным специально для женщин, однако, если судить по его тематике, включавшей светскую хронику и обзоры модных тенденций, «Меркурия» вполне можно считать прообразом современных глянцевых изданий. Журнал пользовался огромной популярностью среди французской знати, и даже сам король распорядился, чтобы ему регулярно доставляли новые выпуски.

В конце 18 века в Британии вышел первый по-настоящему женский журнал “Lady’s Mercury” (Дамский Меркурий), предназначенный для богатых и знатных дам. Несмотря на то, что издатель позиционировал свое издание как журнал, который сможет дать читательницам ответы на различные вопросы о любви и замужестве, а уж затем о моде и стиле, «Дамский Меркурий» был почти полностью посвящен модным тенденциям и дорогим новинкам косметики, одежды и аксессуаров. Первым женским медиа-образом в истории стала дама-аристократка, весьма расточительная и ветреная особа, помешанная на платьях, шляпках и других женских штучках. Этот образ, который жестоко высмеивали и осуждали издания других тематик, оказался, тем не менее, весьма востребованным, и в 18 веке журналы, похожие на «Дамский Меркурий», широко распространились по всей Европе, а затем и за океаном – в Америке.

Однако монополия образа красивой и недалекой модницы продлилась в женской прессе недолго – как пишет американский историк и журналист Франк Лютер Мотт, «журналы так старательно учили женщин, как стать истинными леди, что в конце концов женщинам это надоело», и вот в конце 18 века в Лондоне впервые вышел журнал «The Pharos» (Маяк), посвященный не только моде, но также различным социальным, культурным и другим вопросам, а также проблемам женских прав, которые уже начали становиться актуальными. Похожая тенденция появилась и в Америке – там начал выходить журнал «Lady’s magazine» (Дамский журнал), в котором освещались проблемы женского образования и другие острые социальные вопросы. Так рынок женских журналов стал более разнообразным, что весьма положительно сказалось на численности их аудитории – все больше женщин по обе стороны Атлантического океана начали регулярно покупать и читать женские журналы, которые вскоре стали неотъемлемой частью их быта. В это же время женские журналы стали намного доступнее – теперь их могли купить не только самые богатые женщины, но и многие другие.

Конец 19 века ознаменовался весьма противоречивыми тенденциями в международной истории женских журналов. С одной стороны, именно в это время появились первые журналы для женщин, посвященные таким традиционно женским занятиям, как кулинария, рукоделие и различные домашние дела, а также воспитание детей. С другой же стороны, с развитием движения за женскую независимость мир модных журналов начали раздирать противоречия между теми, кто хотел жить по старым и новым порядкам. Широкое распространение получили журналы, издаваемые суфражистками – женщинами, которые боролись за независимость и равные права с мужчинами, а также, одновременно с этими изданиями, различные анти-суфражистские журналы, пропагандирующие традиционную роль женщины в обществе. Противостояние началось в Европе, с появления в Великобритании журнала «Women’s Suffrage Journal» (Суфражистский женский журнал), а затем стало актуальным и для Штатов, но вскоре началась Первая мировая война, и политические вопросы стали важнее, чем социальные.

Читать далее

Мануэль Кастельс: «Мы хотим создать пул знаний»

Переосмысление журналистики в Сетевую Цифровую Эпоху

Василий Гатов: Решил перевести одну из важных статей Мануэля Кастельса и его соратников, которая фиксирует тенденции в развитии журналистики. Это почти дословный перевод – в некоторых местах я решил вставить в скобках свои пояснения, т.к. стиль Кастельса не так прост, как хотелось бы и он зачастую “прыгает” через некоторые необходимые понятия в тексте, оставляя некоторые сомнения в том, что именно имеется в виду. Так что замечания и слова в скобках – это мое мнение, а не текст авторов.

Ускоряющиеся перемены в современном обществе, обусловленные развитием технологий, подвергают журналистику трансформации во всех возможных направлениях – производства, распространения и использования продуктов труда журналиста. Мы наблюдаем появление новых инструментов и практик, мы ощущаем феномен который одновременно раскрывает веер новых способов создания информационных сообщений и нового определения места профессиональной журналистики в этой новой системе медиа. Все эти перемены распространяют в журналистской среде страх перед вредными последствиями новых трендов, прежде всего, в отношении качества журналистики и выживания профессии как таковой; между тем мы уверены, что происходящее развитие может, на самом деле, мостить путь к лучшей журналистике и более независимым журналистам. Эта статья как раз и посвящена обсуждению того, как и почему это будет происходить.

В цифровом окружении – где теперь работают журналисты – новые факты возникают ежедневно, если не ежеминутно; аудитория постоянно реагирует и эта реакция интегрируется в медиа-коммуникацию; все больше голосов общества становятся слышимыми; все большее количество вариантов освещения тех или иных событий становится доступным публике; все большее количество историй (и за все большее время) становится доступным, в цифровых архивах, которые допускают и поиск; все большее количество людей у власти попадает под наблюдение и контроль СМИ; все большее количество людей вовлекается в перемены мирового масштаба через такие простые акты, как фотография или видео ключевых моментов, через комментарии к блогам или через перепост историй, которые для них интересны или важны.

Эта динамичная картинка непрерывного и разнообразного «свидетельства» и документирования реальности не очень похожа на кризис журналистики, скорее, наоборот – на взрывное развитие. Наоборот, представляется, что профессия журналиста сегодня живее, чем была когда бы то ни было, с увеличивающимся разнообразием форм и контента, меняющегося с невероятной скоростью.

Если мы, как журналисты, работаем в бизнес сбора информации, ее интерпретации, распространения – мы безусловно имеем больше возможностей заниматься этим, чем имели раньше. Мы получаем существенно больше помощи в своей работе, в том числе и бесплатной, уж точно больше, чем могли бы вообразить еще недавно. В этом нестабильном и полном рисков мире общественный спрос на информацию, анализ и интерпретацию кажется, находится на наивысшем из известных нам уровней.

Так почему же журналистика должна быть в кризисе?

Кризис в журналистике представляется преимущественно кризисом традиционных бизнес-моделей для печатных СМИ и вещательных организаций (Garcia de Madariaga, 2008; Grueskin, Seave, Graves, 2011; McChesney & Nichols, 2010; Meyer, 2006). С тех пор, как потребители могут выбирать какую информацию и из каких источников они хотят получать, при том, что часть этих источников – бесплатные – они существенно реже автоматически воспроизводят привычки в медиа-потреблении, реже обращаются с газетам и традиционному ТВ, и чаще – к онлайн-новостям, спутниковому и кабельному ТВ, радио и к своим смартфонам (доклады Pew Research Center «The State of the News Media» фиксируют эту тенденцию задолго до 2012 года).

Читать далее

«Сила телевидения»

Перечитывая Карла Поппера

Карл Поппер. Фото: Lucinda Douglas-Menzies //flickr.com

Статья (а, точнее, развернутое интервью Поппера журналу RESET) The Power of Television относится к наследству “позднего” периода – редактор журнала Джанкарло Босетти встречался с ним в августе 1994-го, а в сентябре философ умер. Взгляды позднего Поппера на институты общества, их взаимосвязь и влияние на личность – результат сложнейшей эволюции, которая, между тем, проходила в рамках либерализма – настоящего, а не выдуманного, выстраданного, развивающегося, а не догматического. Для мыслителя такого масштаба не было простых вопросов и тем более не могло быть простых ответов; ценность его замечаний, несмотря на 20-летнее расстояние во времени, сохраняется.

The Power of Television // Опубликовано в Popper K. R. After the open society: Selected social and political writings. Oxford, Routhledge – 2007. pp. 413-424

Карл Поппер (Karl Popper), один из крупнейших философов ХХ века, один из главных теоретиков в области познания, философии науки. Его труд о природе, истории и устройстве демократии как способа управления обществом – “Открытое общество и его враги” (том 1, том 2) – является одним из фундаментов современной политической философии и важнейшим критическим инструментом для анализа развития общества.

Поппер пришел к философии через практическую психологию, работу учителем (и психологом) в школе – в Вене, в преддверии и предчувствии наступления нацизма и аншлюса. “Открытое общество”, между тем, было закончено и выпущено в свет в годы, проведенные им в эмиграции в Новой Зеландии – философ вернулся в Европу только после окончания войны.

Как теоретик либерализма и демократии, Поппер не мог не обратить внимание на СМИ, их роль и регулирование их деятельности в современном обществе.

Статья (а, точнее, развернутое интервью Поппера журналу RESET) The Power of Television относится к наследству “позднего” периода – редактор журнала Джанкарло Босетти встречался с ним в августе 1994-го, а в сентябре философ умер. Взгляды позднего Поппера на институты общества, их взаимосвязь и влияние на личность – результат сложнейшей эволюции, которая, между тем, проходила в рамках либерализма – настоящего, а не выдуманного, выстраданного, развивающегося, а не догматического. Для мыслителя такого масштаба не было простых вопросов и тем более не могло быть простых ответов; ценность его замечаний, несмотря на 20-летнее расстояние во времени, сохраняется.

Как мне посоветовала Анна Григорьевна Качкаева, я не буду переводить текст Поппера целиком, но опробую жанр “комментированного цитирования” – сопровождая важные мысли автора не слишком навязчивыми пояснениями, которыми постараюсь оформить контекст его времени, сообщений и смыслов (как я их понимаю; не настаиваю на единственно правильной трактовке).

Ключевая мысль Карла Поппера, которую он пытается донести до читателя – “Никакая демократия не может считать себя в безопасности до тех пор, пока она не научилась контролировать телевидение” – может показаться противоречащей основным идеям “Открытого общества”, где он вручает прессе инструменты действенного контроля за управляющими обществом институтами и настаивает на принципах свободы высказывания и его распространения. Интересно, что, буквально подтверждая опасения Поппера о возможностях использования ТВ для манипуляции демократическим процессом, в том самом 1994-м году победу на парламентских выборах в Италии одерживает партия Сильвио Берлускони, телевизионного магната, решившегося (не впервые, но впервые – успешно) воспользоваться медиа-ресурсом для воздействия на политический результат в демократической стране.

Читать далее

Как оценить комментарии?

Правильное ведение споров и дискуссий. Пирамида Грэма

Золотой стандарт в классификации комментариев — «Пирамида Грэма». Ее автор — программист и инвестор Пол Грэм. В статье 2008 года он классифицировал комментарии по ценности для окружающего мира.

Пирамида Грэма / chaskor.ru

ПРЯМЫЕ ОСКОРБЛЕНИЯ: «ТЫ ИДИОТ»Не имеют отношения к делу. Спорщик даже не пытается доказать, что вы неправы — он просто бесится. Почти не встречается в рабочем общении — все-таки, взрослые люди.

Если среди сотрудников нашелся такой задира, ситуацию разряжает руководитель:

• Илларион, в нашей компании не принято так общаться. Если у тебя есть замечания по сути вопроса, буду рад выслушать.

ПЕРЕХОД НА ЛИЧНОСТИ: «ТЫ НЕПРАВ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ…»Оппонент опровергает идею, дискредитируя автора. Если это спланированный ход, то он ожидает, что вы начнете защищаться.

Вместо разговора по сути вы начнете доказывать, что имеете право говорить. Вместо этого разоружайте оппонента: игнорируйте его манипуляцию и требуйте перехода к сути.

• — Я не буду слушать мнение человека, который ни разу не продавал по телефону.

• — А расскажешь по сути, в чем именно я неправ?

ПРЕТЕНЗИИ К ТОНУ: «КАК ТЫ СМЕЕШЬ ТАК ГОВОРИТЬ?»Человек обиделся на то, как вы отозвались о дорогой ему вещи. Это ваша вина: зачем зря обижать человека? Наверняка ваш тон тоже не относится к делу. Разберитесь с эмоциями оппонента и вернитесь к обсуждению.

• Леша, извини. Я не хотел обидеть тебя и твой отдел. В конце концов, мы работаем над одним продуктом. Давай вернемся к тому, что мы обсуждали.

ПРЕПИРАТЕЛЬСТВО: «НЕТ, ВСЕ НЕ ТАК».

Теперь действительно появляется повод для спора. Оппонент приводит аргумент, который противоречит вашему. Но у него нет доказательств, поэтому он берет напором.

• — Витя, я тебе как специалист по маркетингу говорю: в прошлом году маркетинг работал отлично. Да, у нас были проблемы с подрядчиками, но по всем нашим кампаниям был отличный отклик.

• — Леша, вы вообще не старались в прошлом году. Я спрашивал на конференции, кто про нашу компанию слышал — никто не слышал. Вообще. Доказательства сторон — на самом деле никакие не доказательства. Это беспочвенные заявления, замаскированные под аргументы. Скорее всего, ребята спорят о разных вещах.Как только в споре начали препираться, время продиагностировать ситуацию: а о том ли речь?

• Ребята, качество работы отдела маркетинга у нас обсуждается в другой задаче.

Здесь мы отвечаем на вопрос, каким сделать форум. Какие соображения на эту тему?

Читать далее

Как говорить правду, будучи журналистом?

Альберт Плутник: «Обмануть цензуру в принципе было нельзя. Она чутка, неглупа и многоступенчата»

Альберт Плутник /chessdvor.ru

C целью узнать, как поступать в случае «закручивания гаек», и была затеяна эта статья: мы обратились к тем, кто осмелился писать острые, проблемные тексты в условиях жесточайшей советской цензуры.

1966–1999, «Известия»

(Указаны места работы в советское время)

Никаких других мнений,
кроме правильного

С УДИВЛЕНИЕМ СЛУШАЮ И ЧИТАЮ ОТКРОВЕНИЯ ИНЫХ ЖУРНАЛИСТОВ, в частности, из числа бывших политических обозревателей, занимавших «при коммунистах» видное положение в средствах массовой информации, которые не прочь предстать перед современной аудиторией чуть ли ни мучениками прежнего режима: на них как будто были гонения за их смелые, опережавшие свое время публикации. Интересно, где и как могли излагать свои революционные идеи эти фантазёры-международники?

В те годы печатные издания, радио и телевидение дружно шагали в ногу со временем. И даже не помышляли о том, чтобы хоть на шаг забежать вперёд, позволив себе несанкционированное новаторство. Существовавшая практика единомыслия и единодушия почти идеально отражена в словах сэра Уинстона Черчилля: «В СССР мало что можно, но что можно, обязательно». Все без исключения СМИ (тогда этой аббревиатуры ещё не существовало) узнавали своё мнение по любому сколько-нибудь значимому вопросу общественно-политической жизни, знакомясь с новейшими партийными документами. Ни по одной принципиальной проблеме не допускалось «разночтение». Да и никакое другое мнение, кроме правильного, то есть официального, не обнародовалось. Любое особое или личное фактически означало несогласие с решением «директивных органов», что влекло за собой ни для кого нежелательные последствия.

Случай из практики

КОГДА Я РАБОТАЛ В ОТДЕЛЕ «СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА» «ИЗВЕСТИЙ», МЕНЯ РЕДАКТОР ОТДЕЛА, ДОКТОР ЭКОНОМИЧЕСКИХ НАУК, ПОПРОСИЛ НАПИСАТЬ ПЕРЕДОВУЮ СТАТЬЮ — как раз наступал очередной весенний сев. И я написал — как мог, как понимал. Редактор прочёл, сказал, что всё нормально, но Пётр Фёдорович Алексеев, тогдашний главный, просил посмотреть перед «засылом в набор». И я понёс эти несколько страничек текста главному редактору. И вот он читает, в очках своих огромных: «Это откуда?» — в абзац уткнулся. Я говорю: «Сам написал». Берёт фломастером и — раз, зачеркнул. В общем, всё перечеркал и в конце спросил: «Ты читал речь Леонида Ильича? Вот и возьми за образец, перескажи от начала до конца». Я так и сделал и принёс ему. Он поднимает трубку и звонит в ЦК (а там был такой Капустян, если не ошибаюсь, замзавотдела сельского хозяйства) — и говорит, что к нему приду я. А я в ЦК никогда не был и даже не знал, где он находился, партбилета тоже не было: договаривались они с кем-то, и с огромным трудом туда попал и пришёл к Капустяну. Секретарша в приёмной, добрейшая женщина: «Садись, — говорит. — Вот тебе баранки, чай». Я отказался и сел ждать, пока он прочитает. А в тексте ни одного абзаца не было своего — всё из животворного «источника», слово в слово. Проходит минут 20-30, замзав меня вызывает, просит присесть; ходит туда-сюда, садится и встает, всё очень задумчиво. Что-то вроде бы его смутило. Но что? Все проверено, произнесено на всю страну, напечатано в миллионах экземпляров. Капустян в последний раз тяжело вздохнул и решился, наконец, на откровенное признание: «Ну что тебе сказать?.. Ещё не время так смело ставить вопросы». Я рад был, что запретили: как-то стыдно было прикладывать к этому руку.

«Как говорил Черчилль, в Советском Союзе мало что можно, но что можно, обязательно»
ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ЖУРНАЛИСТИКА СЕГОДНЯ ВЫШЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ — они занимаются реальной жизнью и реальными проблемами. Не то чтобы районные газеты стали лучше писать, нет: сами журналисты, областные, которые не занимаются политикой, занимаются более глубинными слоями. Самые сильные журналисты у нас в «Известиях» занимались практикой жизни, сострадать простым людям считалось высокой журналистикой — сессии верховных советов считались самой низкопробной журналистикой. Реальные отношения людей были. Неслучайно спектакль Александра Гельмана «Премия», где одна бригада рабочих отказалась от премии, вызвал в обществе бурные обсуждения, потому что люди осмелились за себя вступиться. Речь даже не идёт о том, что наш народ не смелый — он покорный.

Как можно было «обмануть» цензуру

ОБМАНУТЬ ЦЕНЗУРУ В ПРИНЦИПЕ БЫЛО НЕЛЬЗЯ. ОНА ЧУТКА, НЕГЛУПА И МНОГОСТУПЕНЧАТА. К внешней цензуре добавлялась и внутренняя самоцензура: журналисты прекрасно понимали, о чём и как можно писать, а каких тем не стоит и касаться — непроходные. И большинство сотрудников и авторов даже не пытались приближаться к границе запретов, останавливались на полпути.

Но были журналисты, которых не устраивало такое положение. Они рисковали, проявляя иногда профессиональный героизм. Важно, в каком коллективе работал человек, какая в редакции царила атмосфера, кто стоял во главе издания. Сильный журналистский коллектив мог не только подчиняться установленным нормам, но и существенно влиять на эти нормы — своим бунтарским духом, противлением злу не насилием, но твёрдым выражением своей воли. Таким редакциям как будто больше позволялось, чем другим — робким и послушным. Именно на их страницах появлялись эпохальные публикации.

Работать с авторитетным главредом

ЕСЛИ ЖУРНАЛИСТ ОТКРЫВАЕТ НОВУЮ ТЕМУ ИЛИ ЗАМАХИВАЕТСЯ НА КАКОЙ-ТО ПОРЯДОК ВЕЩЕЙ, освящённый партийными директивами, или на высокопоставленное лицо, которого до него все боялись тронуть, он ставит под угрозу не только себя самого, но и своего редактора, газету, издание. Опять-таки: когда журналисты выставляют себя героями, нужно внимательно смотреть, что была за обстановка, кто был редактором и так далее. В газете очень много материалов, и главный редактор является соавторам всех без исключения — какой бы ни был материал, плохой или хороший. Плохое издание? Посмотрите, кто главный редактор.

Главные редакторы отличались удивительным свойством, и не самым худшим: им хотелось, чтобы их газета была лучше других, смелее других, чтобы она выступала первооткрывателем, но вместе с тем ему бы за это ничего бы и не было. Некоторым это удавалось. У нас был главный редактор, Толкунов, он обладал большим авторитетом не только в редакции, но и далеко за её пределами, а главное — в ЦК. Он был умный, образованный и широко мыслящий человек. Видимо, все понимали, что такой человек на своём месте лучше, чем кто-либо, знает, что можно, а чего нельзя. Когда происходили известные события 1968 года в Чехословакии, один из наших корреспондентов, призванных освещать ввод наших войск под определенным, разумеется, углом зрения, отказался делать это. Он был немедленно отозван, и ему грозило отлучение от профессии. Но Толкунов взял журналиста под защиту, на что мало бы кто решился: все знали, раз уж ЦК за кого-то взялся, лучше не вставать на его пути. А Толкунов встал, и, что удивительно, это не сказалось на его собственной карьере. Он единственный главный редактор «Известий», который был дважды главным: в 60-х годах и в 80-х, когда он вдруг вернулся — в другой исторической обстановке. Авторитет у него был никак не меньший, чем у секретаря ЦК.

Читать далее

ИД «Коммерсантъ» закрыл газету на Украине

С началом событий на Украине издание стало не только бесперспективным, но и безнадежным, сообщил гендиректор издательского дома Павел Филенков

amurburg.ru

Руководство издательского дома «Коммерсантъ» закрывает газету «Коммерсантъ-Украина», сообщил ИТАР-ТАСС гендиректор издательского дома Павел Филенков.

«Мы приняли решение приостановить издание «Коммерсантъ- Украина» до того момента, пока ситуация не стабилизируется. Но я не исключаю, что такого момента не будет: экономические проблемы у издания были и до этого, они никуда не делись, — пояснил Филенков. — Основными рекламодателями газеты были компании банковского и автомобильного сектора, с началом событий на Украине издание стало не только бесперспективным, но и безнадежным».

«Те деньги, которые есть у конторы, будут направлены на выплаты сотрудникам, задолженностей по зарплатам мы не допустим. Всего в штате «Коммерсанта-Украины» числится около ста человек», — рассказал Филенков. В данный момент, уточнил он, обсуждается вопрос, сколько журналистов будут работать на Украине для российского издания.

Читать далее