Архив рубрики: Политические технологии

Политические технологии, имиджмейкинг

Нас всех ждет цифровой социализм или война

Kees van der Pijl

Кейс ван дер Пейл
// zen.yandex.ru/media/freeconomy

Капиталистическая рыночная дисциплина оказалась под воздействием кризиса в конце 1960-х – начале 70-х годов. Можно сказать, что подавляющее большинство явлений, придающих современному периоду его особые черты переходного общественного строя, берут начало именно в этом пункте истории. Советский блок тогда тоже продемонстрировал первые признаки экзистенциального кризиса: прибегнув к репрессиям в ответ на попытки в Чехословакии приспособить государственный социализм к более высокому уровню производительных сил, он обнаружил, что система исчерпала свой потенциал модернизации, и иной возможности кроме отступления назад к рынку и капитализму нет. Несмотря на это, СССР и его блок не развалились до конца 1980-х годов, и поэтому идея социализма, его проблемы и возможности продолжали ассоциироваться с тем, как шли дела у советского государственного социализма на протяжении следующих двадцати лет. Таким образом для большинства представление о том, что мы живем в эпоху перехода от капитализма к социализму, сошло на нет вместе со спуском флага с серпом и молотом над Кремлем.

Развитие производительных сил со времен первоначального кризиса конца 1960-х – начала 70-х годов работало на преодоление капиталистических отношений собственности, что продолжается и по сей день. Основное противоречие капиталистического способа производства есть противоречие между общественным характером производства, который углубляется в результате самого капиталистического развития, и частнокапиталистической формой присвоения.

Информационная революция, которая началась в 1970-х годах, с этой точки зрения представляет собой ключевую трансформацию в направлении обобществления труда. Информация, знания носят непосредственно общественный характер (ведь, в принципе, можно овладеть определенным элементом информации, не отнимая его у других); их две основные формы, технология и идеология, вносят непосредственный вклад в общее социальное развитие. Конечно, в случае противоречивого строя, при котором все общественное пребывает в режиме частного присвоения, это не самоочевидно – технологии могут быть объектом прав интеллектуальной собственности (скажем, патенты на лекарства), идеология же может быть противоречива, оставаясь воплощенной в товарной форме, как фетишизм, от брендов до либерального мировоззрения, о котором твердят на все лады основные СМИ – даром что факты указывают в другом направлении.

Мобильный телефон стал «генотипическим» товаром на мировом рынке, и количество абонентов сотовой связи стремительно выросло, достигнув к 2012 году 6,8 миллиардов, что почти эквивалентно численности мирового населения. Тот факт, что у многих жителей Африки или Южной Азии даже нет электричества, и что современный мир охвачен насилием и войной, является следствием продолжающихся (и становящихся все более опасными) попыток удержать данный процесс в русле частной формы присвоения. Неравенство внутри общества и между обществами является лишь следствием искажений, которые создает капиталистическая формация как в «информационной» вселенной, так и в других. Имеющийся у нее потенциал построения действительно мирового сообщества вступает в жестокое противоречие погружению подавляющего большинства населения в крайнюю нищету. Принципы хищнического неолиберализма, разновидности капитализма, продвигаемой с позиций спекулятивного, «приносящего деньги» капитала, продолжают удерживать мир в заложниках в интересах немногочисленной олигархии.

И все же информационная революция фактически подорвала ключевое положение неолиберализма, согласно которому современная экономика настолько сложна, что ее невозможно понять. Хайек называл рынок непостижимым «расширенным порядком», подчиняющим себе волю простых людей. Именно непознаваемость вселенной рыночных операций стала отправным пунктом утверждения Хайека о необходимости радикальной свободы от государственного вмешательства или регулирования.

На самом деле даже первоначальный вывод Хайека о том, что планирование ведет к диктатуре, основывался на методологической ошибке. Как писал в начале 1970-х годов польский марксист Влодзимеж Брус, Хайек исходил из того, что выбирать следовало между планированием и свободой, тогда как в действительности свобода не должна вступать в противоречие с планированием; цель должна состоять в примирении очевидно противоречивых целей моноцентрической эффективности и гуманистического полицентризма.

Благодаря использованию больших данных и гибкой кибернетической системы централизованного планирования, связанной с переведенными в цифру предпочтениями в рамках более широкой структуры, взаимное согласование планирования и свободы становится возможным на практике. Или, по словам Тима О’Райли: «Мы переживаем уникальный момент, когда новые технологии позволяют уменьшить объем регулирования при одновременном увеличении объема надзора и получения желаемых результатов».

Читать далее

Как говорить правду, будучи журналистом?

Альберт Плутник: «Обмануть цензуру в принципе было нельзя. Она чутка, неглупа и многоступенчата»

Альберт Плутник /chessdvor.ru

C целью узнать, как поступать в случае «закручивания гаек», и была затеяна эта статья: мы обратились к тем, кто осмелился писать острые, проблемные тексты в условиях жесточайшей советской цензуры.

1966–1999, «Известия»

(Указаны места работы в советское время)

Никаких других мнений,
кроме правильного

С УДИВЛЕНИЕМ СЛУШАЮ И ЧИТАЮ ОТКРОВЕНИЯ ИНЫХ ЖУРНАЛИСТОВ, в частности, из числа бывших политических обозревателей, занимавших «при коммунистах» видное положение в средствах массовой информации, которые не прочь предстать перед современной аудиторией чуть ли ни мучениками прежнего режима: на них как будто были гонения за их смелые, опережавшие свое время публикации. Интересно, где и как могли излагать свои революционные идеи эти фантазёры-международники?

В те годы печатные издания, радио и телевидение дружно шагали в ногу со временем. И даже не помышляли о том, чтобы хоть на шаг забежать вперёд, позволив себе несанкционированное новаторство. Существовавшая практика единомыслия и единодушия почти идеально отражена в словах сэра Уинстона Черчилля: «В СССР мало что можно, но что можно, обязательно». Все без исключения СМИ (тогда этой аббревиатуры ещё не существовало) узнавали своё мнение по любому сколько-нибудь значимому вопросу общественно-политической жизни, знакомясь с новейшими партийными документами. Ни по одной принципиальной проблеме не допускалось «разночтение». Да и никакое другое мнение, кроме правильного, то есть официального, не обнародовалось. Любое особое или личное фактически означало несогласие с решением «директивных органов», что влекло за собой ни для кого нежелательные последствия.

Случай из практики

КОГДА Я РАБОТАЛ В ОТДЕЛЕ «СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА» «ИЗВЕСТИЙ», МЕНЯ РЕДАКТОР ОТДЕЛА, ДОКТОР ЭКОНОМИЧЕСКИХ НАУК, ПОПРОСИЛ НАПИСАТЬ ПЕРЕДОВУЮ СТАТЬЮ — как раз наступал очередной весенний сев. И я написал — как мог, как понимал. Редактор прочёл, сказал, что всё нормально, но Пётр Фёдорович Алексеев, тогдашний главный, просил посмотреть перед «засылом в набор». И я понёс эти несколько страничек текста главному редактору. И вот он читает, в очках своих огромных: «Это откуда?» — в абзац уткнулся. Я говорю: «Сам написал». Берёт фломастером и — раз, зачеркнул. В общем, всё перечеркал и в конце спросил: «Ты читал речь Леонида Ильича? Вот и возьми за образец, перескажи от начала до конца». Я так и сделал и принёс ему. Он поднимает трубку и звонит в ЦК (а там был такой Капустян, если не ошибаюсь, замзавотдела сельского хозяйства) — и говорит, что к нему приду я. А я в ЦК никогда не был и даже не знал, где он находился, партбилета тоже не было: договаривались они с кем-то, и с огромным трудом туда попал и пришёл к Капустяну. Секретарша в приёмной, добрейшая женщина: «Садись, — говорит. — Вот тебе баранки, чай». Я отказался и сел ждать, пока он прочитает. А в тексте ни одного абзаца не было своего — всё из животворного «источника», слово в слово. Проходит минут 20-30, замзав меня вызывает, просит присесть; ходит туда-сюда, садится и встает, всё очень задумчиво. Что-то вроде бы его смутило. Но что? Все проверено, произнесено на всю страну, напечатано в миллионах экземпляров. Капустян в последний раз тяжело вздохнул и решился, наконец, на откровенное признание: «Ну что тебе сказать?.. Ещё не время так смело ставить вопросы». Я рад был, что запретили: как-то стыдно было прикладывать к этому руку.

«Как говорил Черчилль, в Советском Союзе мало что можно, но что можно, обязательно»
ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ЖУРНАЛИСТИКА СЕГОДНЯ ВЫШЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ — они занимаются реальной жизнью и реальными проблемами. Не то чтобы районные газеты стали лучше писать, нет: сами журналисты, областные, которые не занимаются политикой, занимаются более глубинными слоями. Самые сильные журналисты у нас в «Известиях» занимались практикой жизни, сострадать простым людям считалось высокой журналистикой — сессии верховных советов считались самой низкопробной журналистикой. Реальные отношения людей были. Неслучайно спектакль Александра Гельмана «Премия», где одна бригада рабочих отказалась от премии, вызвал в обществе бурные обсуждения, потому что люди осмелились за себя вступиться. Речь даже не идёт о том, что наш народ не смелый — он покорный.

Как можно было «обмануть» цензуру

ОБМАНУТЬ ЦЕНЗУРУ В ПРИНЦИПЕ БЫЛО НЕЛЬЗЯ. ОНА ЧУТКА, НЕГЛУПА И МНОГОСТУПЕНЧАТА. К внешней цензуре добавлялась и внутренняя самоцензура: журналисты прекрасно понимали, о чём и как можно писать, а каких тем не стоит и касаться — непроходные. И большинство сотрудников и авторов даже не пытались приближаться к границе запретов, останавливались на полпути.

Но были журналисты, которых не устраивало такое положение. Они рисковали, проявляя иногда профессиональный героизм. Важно, в каком коллективе работал человек, какая в редакции царила атмосфера, кто стоял во главе издания. Сильный журналистский коллектив мог не только подчиняться установленным нормам, но и существенно влиять на эти нормы — своим бунтарским духом, противлением злу не насилием, но твёрдым выражением своей воли. Таким редакциям как будто больше позволялось, чем другим — робким и послушным. Именно на их страницах появлялись эпохальные публикации.

Работать с авторитетным главредом

ЕСЛИ ЖУРНАЛИСТ ОТКРЫВАЕТ НОВУЮ ТЕМУ ИЛИ ЗАМАХИВАЕТСЯ НА КАКОЙ-ТО ПОРЯДОК ВЕЩЕЙ, освящённый партийными директивами, или на высокопоставленное лицо, которого до него все боялись тронуть, он ставит под угрозу не только себя самого, но и своего редактора, газету, издание. Опять-таки: когда журналисты выставляют себя героями, нужно внимательно смотреть, что была за обстановка, кто был редактором и так далее. В газете очень много материалов, и главный редактор является соавторам всех без исключения — какой бы ни был материал, плохой или хороший. Плохое издание? Посмотрите, кто главный редактор.

Главные редакторы отличались удивительным свойством, и не самым худшим: им хотелось, чтобы их газета была лучше других, смелее других, чтобы она выступала первооткрывателем, но вместе с тем ему бы за это ничего бы и не было. Некоторым это удавалось. У нас был главный редактор, Толкунов, он обладал большим авторитетом не только в редакции, но и далеко за её пределами, а главное — в ЦК. Он был умный, образованный и широко мыслящий человек. Видимо, все понимали, что такой человек на своём месте лучше, чем кто-либо, знает, что можно, а чего нельзя. Когда происходили известные события 1968 года в Чехословакии, один из наших корреспондентов, призванных освещать ввод наших войск под определенным, разумеется, углом зрения, отказался делать это. Он был немедленно отозван, и ему грозило отлучение от профессии. Но Толкунов взял журналиста под защиту, на что мало бы кто решился: все знали, раз уж ЦК за кого-то взялся, лучше не вставать на его пути. А Толкунов встал, и, что удивительно, это не сказалось на его собственной карьере. Он единственный главный редактор «Известий», который был дважды главным: в 60-х годах и в 80-х, когда он вдруг вернулся — в другой исторической обстановке. Авторитет у него был никак не меньший, чем у секретаря ЦК.

Читать далее

Информационная война и геополитика

Панарин И.Н. Информационная война и геополитика. —  М.: Издательство «Поколение», 2006. — 560 с.

В книге И. Н. Панарина тысячелетия отечественной и всемирной истории рассматриваются с точки зрения мировой геополитики. Согласно глубокому убеждению автора, успех геополитических планов издавна был связан с победой в информационной войне. До недавних пор верх в этой войне одерживали силы, враждебные нашему государству, однако события последних лет показывают, что в самое ближайшее время американо-британскую «империю» ожидает крах. В качестве противовеса будет образован новый межгосударственный союз, в который будут входить территории от Египта до Китая. Роль ядра в этом объединении — «Евразийской Руси» — автор предрекает России.

Прошедшие века показали всему миру мужество и героизм, колоссальные духовные и интеллектуальные возможности нашего великого народа.

Мы победили фашизм. Мы первыми в мире вышли в космос.

Девиз XXI века — интеллектуальная конкурентоспособность. Мы можем и должны стать связующим звеном различных национальных элит Евразии на складывающемся сегодня глобальном ноосферном интеллектуальном пространстве, остаться духовным центром и ядром притяжения культур Запада и Востока, Севера и Юга.

Цель этой книги — попытаться систематизировать знания по проблематике информационной войны с учетом последних событий в мире. Автор в 2004—2005 годах принимал активное участие в ряде крупных международных конференций, которые проходили на территории Армении, Германии, Греции, Казахстана, Узбекистана, Украины, России, США. В ходе диалога с представителями различных стран мира вырабатывалась собственная геополитическая доктрина для России XXI века — это доктрина Континентальной Дуги (Париж—Берлин—Москва—Пекин—Дели—Тегеран).

Материал для книги извлечен из многочисленных источников и специальных исследований, столь же разнообразных, как и ее сюжеты.

Присутствует также и авторский взгляд на историю Руси, на проблематику информационной войны и международных отношений.

Как утверждал Н.А. Бердяев в книге «Истоки и смысл русского коммунизма», коммунистическя антропология есть не что иное, как традиционная матрица сознания, основанная на идее мессенианского служения русского народа, предполагающая прорывные глобальные цели, в которые было заложено инородное этой матрице содержание — пролетарский интернационализм. Сейчас есть возможность восстановить традиционную матрицу сознания Руси с помощью самоуважения, самоорганизации и самореализации.

Выдающийся германский военный и политический деятель К. Клаузевиц сказал о том, что «война есть продолжение политики другими средствами». В XXI веке можно сделать вывод о том, что информационная война есть основное средство современной мировой политики, доминирующий способ достижения духовной, политической и экономической власти.

На наш взгляд, информационную войну можно определить как способ создания системы управления информационными потоками в целях организации ноосферы и мирового информационно-психологического пространства в своих интересах.

Читать далее

Депутаты решили защитить россиян от выплат союзу Никиты Михалкова

Депутаты от ЛДПР внесли в Госдуму законопроект, отменяющий плату за воспроизведение гражданами в личных целях аудиовизуальных произведений

Документ отменяет сбор, который платят импортеры записывающих устройств Российскому союзу правообладателей, возглавляемому режиссером Никитой Михалковым. Необходимые поправки в Гражданский кодекс направили в Госдуму депутаты Игорь Лебедев, Сергей Иванов и Ярослав Нилов. Авторы документа утверждают, что из-за введения сбора в пользу РСП любой гражданин, заплативший за аудиовизуальное произведение, все равно будет платить за него каждый раз, приобретая носители информации или другое оборудование.

Они также обращают внимание, что граждане, которые вообще не пользуются авторским контентом, все равно платят даже за теоретическую возможность это сделать, пишет Лента.ру. Таким образом, считают депутаты, денежные средства неправомерно взимаются с граждан России в пользу «недобросовестных владельцев авторских и смежных прав».

В Российском союзе правообладателей изданию заявили, что считают инициативу непроходной и что она внесена в пользу неплательщиков сбора. Ранее против сбора в пользу союза Михалкова выступали чиновники Минэкономразвития и импортеры записывающих устройств. В министерстве называли деятельность союза непрозрачной и неэффективной. В ведомстве обращали внимание, что размер выплат каждому отдельному автору ничем не регламентирован и не обоснован. Импортеры пытались доказать незаконность сбора в пользу РСП в судах, но это не принесло результатов.

РСП взимает с производителей и импортеров аудио- и видеотехники, а также носителей информации сбор в размере одного процента от стоимости продукции. Полученные средства союз тратит на собственные нужды и распределяет между обладателями авторских прав и исполнителями. Многие импортеры заключили с союзом договор об уплате сбора. На тех, кто этого не сделал, РСП подает жалобы в правоохранительные органы и Федеральную антимонопольную службу.

Читать далее

Пионерская правда

ПИОНЕРСКАЯ ПРАВДА — орган Центрального Комитета ВЛКСМ и Центрального Совета Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина, выходила 2 раза в неделю — начала издаваться с 6 марта 1925 г.

На протяжении всей своей истории страницы газеты запечатлевали радости и заботы, дела и поступки, мечты и стремления советской пионерии: «П. п.» двадцатых годов находилась на переднем крае борьбы с беспризорностью, неграмотностью, кулачеством, была вместе с юными читателями и в школе, и на колхозных полях, и в походах, и у пионерских костров. Немало провела она диспутов о мужестве и стойкости, о правде и чести, о товарищеской выручке. Многие ее страницы посвящены подвигам юных героев в мирные и суровые военные годы. «П. п.» — трибуна и самых юных читателей, и государственных деятелей,  крупнейших ученых, писателей,  космонавтов.

«П. п.» выросла из выходящей с октября 1921 г. стенной газеты 16-го детского дома Сокольнического района Москвы — «Радио», которая постепенно превращается в газету всех детских домов Сокольнического района и печатается на машинке, затем — всех детских и юношеских домов Москвы и губернии и печатается с литографского камня. С января 1923 г. «Радио» становится общегородским органом ячеек РКСМ, школ, юношеских и детских домов, при поддержке Мосполиграфа создается небольшая типография, с помощью «Правды» и «Известий» газета получает шрифт и начинает печататься типографским способом. Под руководством МК РКСМ и МОНО «Радио» год за годом объединяло все большие массы школьников, воспитывало их в ленинском большевистском духе. В названиях постоянных отделов — По школам, По домам, Наша жизнь, Учебы гранит грызем — ясно видна основная направленность газеты. Подчеркивая это, газета с февраля 1925 г. выходит под названием «Школьная правда».

17 февраля 1925 г. МК партии принимает решение о создании органа пионеров на основе «Школьной правды», укрепив ее частью редколлегии выходившего с апреля 1923 г. пионерского журнала «Барабан» (орган МК РКП (б), МК РКСМ и МГСПС). Согласно этому решению во вновь созданную газету из журнала перешли М. Стремяков, Н. Шамет, Е. Крекшин, А. Афанасьева.

6 марта 1925 г. вышел первый номер «П. п.» — еженедельной газеты Московского комитета РЛКСМ. В помещенном на первой полосе приветствии Московский комитет партии давал редакции наказ воспитывать детей рабочих и крестьян в духе понимания основных задач рабочего класса, развивать в них стремление к знанию и учить эти знания применять на деле в интересах трудящихся. «Пусть новая «Пионерская правда», — подчеркивалось в приветствии, — будет достойной носительницей старой большевистской «Правды», пусть она будет молодой пионерской мыслью, пусть учит понимать ленинское учение».

Читать далее

Пикеты против поправок к закону о клевете

Журналисты вышли к зданию Государственной думы, чтобы выразить протест против принятия репрессивного закона

Плакаты «Нет закону «О клевете» появились 13 июля в 9 утра около проходной Государственной думы. Десятки журналистов договорились о встрече у Государственной думы через Facebook и вышли на пикеты для того, чтобы потребовать отмены рассмотрения поправок, которые возвращают клевету в Уголовный кодекс. Они, уверены, что закон о клевете в новой редакции фактически может уничтожить профессию, не позволит информировать о самых важных, острых, серьезных моментах, потому что штрафы законом предусматриваются драконовские, а прокуроры получат право возбуждать уголовные дела даже без согласия потерпевшего.

Среди участников пикета есть единодушное мнение по поводу того, почему за это закон депутаты принялись на дополнительной неделе перед отпуском и торопятся его принять. Именно поспешность обсуждение без привлечения экспертного сообщества вызвала столь острую реакцию.

Закон «О клевете» — целый набор поправок. Надо понимать, что это не только возвращение пресловутой 129 статьи в Уголовный кодекс, но и поправки в 137 статью «О вторжении в личную жизнь», которая до сих предполагала максимальное наказание в два года. Таким образом, человек, который обвинялся по этой статье, например, сообщивший о том, что жена одного из чиновников владеет крупным бизнесом, не мог быть посажен за решетку до решения суда, не мог быть арестован или задержан. В случае принятия поправок, в этой статье наказание будет предусмотрено до 3 лет. Это позволит жестче давить на гражданское общество, информирующее о случаях коррупции.

Читать далее

Интернет-демократию защитят от троллей и ботов

Уже к осени будет готова концепция закона, который обяжет Госдуму рассматривать общественные инициативы, собравшие свыше ста тысяч подписей в Интернете.

Об этом сообщил Владимир Путин на совещании по теме «Демократия и качество государства«. Так называлась одна из программных статей премьера, опубликованных перед президентскими выборами. В среду вместе с экспертами он обсуждал способы участия общества — по крайней мере, граждански активной его части, — в управлении государством.

Идеи, высказанные в своих предвыборных статьях, Путин начинает реализовывать на практике. Сегодня он собрал экспертов по поводу одного из самых резонансных предложений: инициативы, которые в Интернете поддержат 100 000 пользователей, должны рассматриваться Госдумой. Но как это должно работать на практике, чтобы была реальная польза? Ведь Интернет — особая среда, и самых разных нюансов может быть множество.

«Приведу простой пример, — обратился к собравшимся Михаил Барщевский, полномочный представитель правительства РФ в высших судебных инстанциях. — Публичная инициатива — ввести смертную казнь за то-то и то-то. Проверка на конституционность, ну, кстати, попутно замечу, два дня проверка на конституционность — это очень мало. Это нереально мало. Ну, это технический вопрос. Конституции смертная казнь не противоречит. Решение Конституционного суда противоречит. А Конституции не противоречит. Идея распустить ГАИ. 100 тысяч подписей гарантирую в первый день. Конституции не противоречит».

«Парламент можно забросать такими инициативами правительства просто. Понимаете? –заметил Путин. — И потом начнется борьба: депутаты будут говорить, что они поддерживают инициативы народа, а дурное правительство не хочет их реализовывать. Мне кажется, это должна быть изначально солидарная работа».

Чтобы такую солидарную работу выстроить, предлагается: голосовать за инициативы должны не анонимы, а люди, зарегистрированные на уже популярным портале «Госуслуги. ру».

«Когда речь идет о 100 000 подписей, мы будем точно знать, что это не «тролли» и не боты. Поэтому должны быть юридически оформлены», — говорит Игорь Щёголев, министр связи и массовых коммуникаций РФ.

Но вот какое-то предложение набрало 100 000 голосов — что дальше? Понятно, что многие предложения окажутся популистскими — раздать все деньги всем и сразу. Поэтому некоторые участники совещания предложили сегодня заранее оговорить суммы, на которые победившие инициативы могут рассчитывать.

«Таких инициатив будет миллиард. И это будет уже миллиард миллиардов, — убежден премьер. — Была у нас хорошая идея — построить коммунизм, но вместо него провели Олимпийские игры…»

Поэтому любая идея должна быть не только одобрена интернет-сообществом – она должна быть, прежде всего, реалистичной. А, значит, ее должны рассмотреть и утвердить правительственные эксперты. Хотя сегодня и звучали мнения, что можно обойтись и без этого, а сразу оформлять инициативы в законопроект и отправлять в Госдуму.

«Без заключения правительства закон не может поступить в Думу, — считает премьер. — У нас пенсионный возраст был бы уже 65 лет. Не можем мы такого позволить». При этом очевидно, что за какую-то инициативу могут быть 100 000 человек «за», но при этом — миллионы против. А, значит, все должно быть тщательно обдумано.

Читать далее

Снова «Не дай Бог!»

Назад в будущее: Второй раз перед выборами в России запускают газету «Не дай Бог!»

izsunduka.ru

Газета с аналогичным названием помогла Борису Ельцину победить Геннадия Зюганова в 1996 году.

В начале февраля в России начнет выходить газета «Не дай Бог!». Согласно информации газеты «Известия», «издание будет убеждать россиян, что революции — это вред для страны, и разъяснять, почему эволюционный путь развития для государства эффективнее».

Среди тех, кто будет заниматься изданием этого СМИ, — экс-гендиректор медиагруппы «Живи!» (принадлежит группе ОНЭКСИМ) Юрий Кацман и член Общественной палаты, бывший главный редактор «Известий» Владимир Мамонтов. Первый будет заниматься финансовыми вопросами, второй — осуществлять редакционную политику. Это «Известиям» подтвердили сами Кацман и Мамонтов.

Предварительный вариант названия газеты «Не дай Бог!» — полный аналог «бренда» 1996 года. Тогда издание было специально создано «под выборы» Бориса Ельцина, главным соперником которого считался Геннадий Зюганов.

Почему именно «Не дай Бог!»?

— Пока — не дай Бог кровь, революционное развитие событий, погромы, ужасы и вообще ущерб, который был нанесен стране. Я на это смотрю как человек, прошедший 1990-е годы, я все это слышал, видел: нам надо все перевернуть, свалить, и тогда нам будет счастье. Не хочу, — отмечает Мамонтов.

— Это самый вероятный вариант. Не дай бог — аллюзия того периода, но она не эмоциональная и не ситуационная, — не дай нам бог увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный, — говорит Кацман.

По информации «Известий», перед сотрудниками ставится задача — выпускать не простую агитку, а умное и интересное СМИ, которое не будет рекламировать кандидата Владимира Путина. Такие же цели ставила перед собой и газета «Не дай Бог!» образца 1996 года. На ее страницах не упоминался Борис Ельцин, а основной упор делался на критику его главного политического соперника Геннадия Зюганова. В ярких красках описывались негативные последствия власти коммунистов для страны. К примеру, приводились результаты антиалкогольной кампании, разруха в стране, которая стала следствием всевластия КПСС. «Что они сделают, если победят на выборах? То, что вы сегодня видите по телевизору, будет видно из вашего разбитого окна, — предупреждал на страницах газеты и.о. главного редактора издания Леонид Милославский.

Газета 1996 года, тираж которой достигал 10 млн экземпляров, не распространялась в Москве, а была предназначена скорее для регионального читателя.

Сам Милославский оценить перспективы «Не дай Бог!» нового образца отказался, сославшись на то, что «не дает интервью СМИ».

Так или иначе, но у газеты уже есть офис, редакционный коллектив проводит планерки.

На вопрос, случайно ли коллектив газеты разместился в одном здании с медиагруппой «Живи!» Михаила Прохорова, Юрий Кацман отвечает: «Это чистое совпадение».

О сумме инвестиций в проект его участники говорить отказываются. А вот что касается тиража, то он должен приблизиться к «ельцинскому» масштабу.

Читать далее

«Коммерсантъ» и новая реальность

Наталия Геворкян о том, как в ситуации политического кризиса перестают работать старые табу и в медиа возвращается живой звук

Когда меня уволили из «Коммерсанта», у меня начались панические атаки. В первые несколько дней я умирала иногда по три раза в день. Во время одного из таких приступов позвонил Алишер Усманов и, сам того не зная, спас меня разговором. Это был частный разговор, я не буду его передавать. Новый владелец предложил мне остаться, я отказалась, но всегда буду ему благодарна за тот звонок.

Это был не последний наш разговор. Мы спорили по поводу ньюсмейкеров, заметок, колонок, журналистики в целом и журналистов в частности. Я говорила себе, что человек никогда не владел СМИ; что он постепенно все поймет; что для лояльного власти бизнесмена оказаться владельцем «Коммерса» ‒ тяжелое испытание, о котором он точно не просил судьбу.

За пять лет, минувшие с момента смены владельца ИД, читателю не в чем упрекать Усманова, на мой взгляд. А мне не в чем упрекать коллег. «Коммерсантъ» держит профессиональный уровень, это самое главное. Бывают удачи и неудачи, можно спорить о бумаге и интернете, о старении и вызовах времени, но в целом за бренд не стыдно. И это совсем не мало с учетом непростых для российской журналистики времен. Вполне допускаю, что Дема Кудрявцев (возможно, и Галиев, но я с ним незнакома) принимали на себя и гасили какие-то эмоции владельца, на которые он имеет такое же право, как и каждый из нас. В том числе и относительно заметок. И если на работе журналистов эти эмоции не сказывались, то не о чем и говорить.

Что же случилось вчера? Усманов вдруг резко стал другим? Да ладно. Нажали «сверху»? Думаю, нажимали и раньше.

Случилась, в сущности, простая вещь. В одночасье (в масштабах истории ‒ в долю секунды) что-то изменилось в стране. Когда я спрашивала Дмитрия Пескова на «Дожде» до выборов, понимают ли они там, за всеми стенами, чувствуют ли, что предвыборная атмосфера совсем не та, что была в 2003‒2004-м; что после объявления о возвращении Владимира Путина на пост президента люди не прыгают от восторга и не бросают в воздух чепчики; что молодежь говорит об отъезде; что всё чаще сравнивают его начальника с Брежневым, ‒ он, в частности, ответил, что это все дурь в пределах Садового кольца; что это настроение людей, которые живут в интернете; что нам эти люди неинтересны и интернет мы этот видали. Мы ‒ про народ, и народ ‒ за нас, а вы, типа, живите как хотите и ешьте свои макароны за 1200 р.

Читать далее

Я – сурковская пропаганда

Политика и пропаганда. / ngart.com

Полина Быховская поговорила с сотрудниками прокремлевских медиа

Что корреспонденты и редакторы, которые работают или работали в прокремлевских СМИ, думают о редакционной политике своих изданий? Можно ли, не увольняясь, противостоять цензуре? С сотрудниками официозных медиа поговорила Полина Быховская. Симптоматично, что почти никто из согласившихся на интервью не решился раскрыть свое имя.

НТВ

Когда ты говоришь «телеканал», ты подразумеваешь общность людей. Но никакой общности нет, есть разнонаправленные интересы. Есть руководство, которое хочет прикрыть свою жопу, есть журналисты-чиновники, а есть партизаны, как мы, которых терпят только потому, что мы умеем делать интересно. А руководству очень важны рейтинги.

Еженедельная летучка у Суркова — не секрет, но лично я свечку не держал. Генеральный директор НТВ Владимир Кулистиков отсматривает все сюжеты нашей программы и может снять любой материал. Иногда выбраковывает полпрограммы. Какие-то темы мы просто не снимаем. Не проходят материалы, связанные с Чечней, скандальные истории с Росмолодежью и Якеменко. Кроме того, любой министр может позвонить Путину, и сюжет снимут.

Это нормальная практика, с этим сделать ничего нельзя. Можно только закрыть программу, как это сделал господин Колесников. Но Колесников — корреспондент «Коммерсанта», главред журнала «Русский пионер». А у меня только эта работа. Мы имеем не очень здоровую ситуацию, когда индустрии фактически нет, каждый может в любой момент вылететь с работы с запретом на профессию. Парфенов — тому пример. Поэтому очень высокий уровень самоцензуры. Все чего-то боятся.

В этих условиях надо просто делать свою работу: развлекать и доносить до людей информацию. Телевизор смотрят люди, ассоциировать с которыми себя сложно. Но их в России — большинство. К широкополосному интернету у нас подсоединены всего 19 млн домохозяйств. Это значит, что остальные получают информацию только из телевизора. В этой ситуации пытаешься рассказать о том, что происходит, но делаешь это максимально иносказательно. Эзопов язык сейчас — единственно возможный выход. То, что нельзя говорить напрямую, можно сказать даже не подтекстом, а третьим дном.

Читать далее